Сначала девушка была так ошеломлена происходящим, что не чувствовала ничего, кроме изумления. Потом губы герцога пробудили в ней тот восторг, который она прежде испытывала при каждом его прикосновении, но теперь это чувство было гораздо сильнее. Ощущение было настолько прекрасным, что она могла бы сейчас умереть от счастья. Ей казалось, что нет в мире ничего более восхитительного, глубокого и божественного.
Его руки крепче сжали ее, его поцелуи становились все более требовательными. Зоя почувствовала, как внутри ее вспыхнуло пламя, оно разгоралось. Их губы слились, и мир для них перестал существовать.
Она не знала, как долго длился поцелуй. Когда герцог поднял голову, с губ ее слетели слова, прекрасные, как музыка:
— Я люблю… тебя. Я люблю тебя!
— И я люблю тебя! — ответил герцог. — Дорогая, я полюбил тебя с первого взгляда. Но прежде не решался сказать тебе о моей глубокой и сильной любви. Я был так слаб после ранения и боялся стать тебе обузой.
— Неужели… это правда? — спросила Зоя. — Ты… действительно любишь меня? Не могу в это поверить.
— Я люблю тебя! Теперь, когда ты сделала свой выбор, мы немедленно поженимся.
— Поженимся? — переспросила Зоя.
— Так нам будет проще уехать в Англию, дорогая. Хочу успокоить тебя, твой отец дал свое благословение.
— Значит, папа знал… о твоем намерении?
— Когда я почувствовал, что ты собираешься покинуть меня, я понял, что не смогу допустить этого.
— Как… ты узнал, что я хочу уехать?
— Ты сама сказала мне об этом.
— Я сказала… тебе?
Он поцеловал ее, и Зоя заметила улыбку на его губах. Какое-то время они сидели молча. Потом герцог сказал:
— Меня трудно обмануть, моя ненаглядная. Наблюдая за тобой за ужином, я догадался, о чем ты думаешь, а когда мы сидели на террасе, я уже был полностью уверен, что знаю твои планы.
— Как же… ты все узнал? — спросила Зоя. ; — — И ты, именно ты, задаешь мне этот вопрос? — удивился герцог.
Зоя засмеялась, вспомнив, как он читал ее мысли, когда она впервые играла для него.
— Тогда я понял, — продолжал герцог, — что многое упустил, не предприняв раньше никаких действий. Я нашел твоего отца и сказал ему о своих намерениях. Он согласился со мной. Для него это самое лучшее решение всех мучивших его проблем.
— А папа… все еще хочет вернуться во Францию? — спросила Зоя.
— Он считает, что такую возможность нельзя упускать. Нелегко найти судно нейтральной страны, — ответил герцог. — Думаю, он проявил такт, понимая, что нам захочется побыть вдвоем. — В его голосе послышалось легкое беспокойство:
— Разве ты не хочешь побыть со мной наедине, дорогая?
Ответ он знал прежде, чем она смогла ответить. Герцог снова поцеловал ее, и Зое показалось, что ее сердце больше не принадлежит ей — он забрал его.
Карета остановилась.
— Один из адъютантов его светлости генерал-губернатора, очень способный молодой человек, уже все подготовил для нас, — сказал герцог. — Я подумал, сокровище мое, что ты захочешь венчаться в той вере, к которой принадлежала твоя мать. И поэтому решил, что мы поженимся здесь, в России.
— Ты же… знаешь, что я буду только… счастлива, — прошептала Зоя.
Дверца кареты отворилась, и девушка увидела, что карета стоит перед маленькой старинной церковью с золотыми куполами.
Герцог взял Зою за руку. Они направились к церкви, и шлейф, подаренный мадам де Ришелье, придавал Зое торжественный вид.
В церкви пахло ладаном и было светло от сотен свечей, горевших перед иконами.
Священник уже ждал их. Двое служек держали наготове венцы, которые полагается держать над головами жениха и невесты во время венчания.
Зоя взяла герцога под руку. Сердцем она чувствовала, что для герцога церемония венчания так же свята, как и для нее.
Зое казалось, что мать стоит рядом с ней и счастлива за свою дочь, которая, как и она сама когда-то, нашла свою истинную любовь.
«Господи, благодарю тебя! — молилась в душе Зоя. — Ты послал мне человека, которого я люблю всем сердцем. Помоги мне сделать его счастливым и укажи, как сохранить навеки его любовь».
Отъезжая от церкви, Зоя чувствовала себя как во сне. Не может быть, чтобы после такого таинства она все еще находилась в простом привычном мире.
Руки герцога обнимали Зою, его губы целовали ее, и девушка чувствовала, что единственная реальность для нее — он и их любовь.
Он целовал ее так долго, что ей показалось, будто они улетели на небеса и стали к богу еще ближе, даже чем при обряде венчания.
— Моя изумительная, очаровательная маленькая женушка, — шептал он.
— Повтори это еще раз, — просила она. — Я была уверена, что ты никогда не женишься на мне! Мне и сейчас еще не верится, что я действительно… твоя жена.
— Совсем скоро я заставлю тебя в это поверить, — ответил герцог.
— И ты… никогда не будешь… сожалеть, что женился на мне?
— Только в том случае, если ты не будешь любить меня.
— Я буду любить тебя всегда, каждый миг моей жизни, всем своим существом, — страстно произнесла Зоя.
— Сокровище мое!
И опять губы герцога были на ее губах, и она почувствовала, как страсть охватывает ее. Он целовал ее, пока у них не перехватило дыхание. Сердце Зой бешено стучало в груди.
Лошади замедлили бег, и карета остановилась. Зоя с сожалением подумала, что им приходится возвращаться на землю.
Она ожидала, что генерал-губернатор и его супруга встретят и поздравят их, но эта мысль не радовала ее. Зое не хотелось, чтобы кто-нибудь нарушил ту близость, которую она испытывала в объятиях герцога.
Дверца кареты открылась, и Зоя увидела, что они остановились не перед дворцом, а перед небольшим домом из белого камня.
Она узнала один из павильонов, которые видела во владениях генерал-губернатора. Ей рассказывали, что в этих павильонах обычно располагаются самые почетные гости, которых сопровождает многочисленная дворня.
Герцог догадался, о чем она думает, и сказал:
— Здесь мы будем одни, дорогая. Я хочу этого еще больше, чем ты.
Он ввел ее в павильон, закрыл за собой дверь, и Зоя услышала, как отъехала карета.
В роскошно обставленной комнате благоухали цветы, ее освещали затененные светильники. В павильоне, кроме них, никого не было.
Герцог провел ее через гостиную в комнату, где горело лишь несколько свечей, освещавших огромную кровать с балдахином из шелка бирюзового цвета.
Потолок был расписан изображениями богов, богинь и купидонов. На одной стене было огромное окно с раздвинутыми портьерами, и Зоя могла видеть звезды на небе.
Не выпуская девушку из своих объятий, герцог подвел ее к окну, и она увидела внизу море, в котором отражался серебряный месяц.
— Не может быть, чтобы это… происходило со мной, — прошептала Зоя.
— Это все происходит с нами, дорогая, — ответил герцог. — Наконец-то ты моя! И не только в эту ночь,
