– И каждые несколько минут проверять, жив ли ты? Нет уж, уволь. В моей жизни и без того полно стрессов.

– Ты давно работаешь в газете? – спросил Тэд, уже внимательнее поглядывая на Эми. – По виду и не скажешь, что ты журналистка. Хотя ты такая же циничная.

– Я не журналист, я фотограф, – сказала Эми. – И не циничная. Просто всегда говорю то, что думаю.

– Неправда, – возразил Тэд. – Наверняка не всегда.

Эми задумалась и вспомнила Стефани, стоящую на пороге своего дома.

– Впрочем, да, ты прав, – сказала она. – А в газете я работаю всего вторую неделю.

– Не очень-то лестно, что меня спасли журналисты именно вашей газеты, – проворчал Тэд. – Вас мало кто воспринимает всерьез.

– Если ты надеешься вывести меня из себя, то тебе это не удастся. Я и сама не самого лучшего мнения о своем месте работы.

– Кто тебе мешает изменить свою жизнь?

Эми, склонив голову, с минуту смотрела на Тэда.

– Хороший вопрос, – сказала она. – Попробуй задать его себе.

Дэниел открыл глаза и понял, что уже позднее утро. Стрелки часов подтвердили его опасения. Он проспал.

Впрочем, ему не перед кем отчитываться. Он сам себе босс, и на сегодня не запланировано никаких важных встреч. А выходной у него был в последний раз… О ужас, он и не помнит когда!

Дэниел потянулся за телефоном и набрал номер своего офиса.

– Сьюзен, – сказал он, – сегодня ты свободна. Мы не работаем.

– Замечательно! А то я уж думала, что праздник пройдет мимо меня!

– Какой праздник? – удивился Дэниел, припоминая сегодняшнее число, но ему не удалось вспомнить даже месяц.

Отдыхать нужно чаще, решил он.

– День независимости! – возмутилась Сьюзен. – Ну вы даете, мистер Карлетон!

– Э-э-э… ну да… Я просто только что проснулся.

Сьюзен захихикала.

– Я давно говорила, что вам необходим полноценный здоровый сон, но не думала, что после этого вы забудете все на свете.

– Удачно отпраздновать, – поспешил попрощаться Дэниел, чувствуя, что не в силах сносить насмешки своей секретарши.

– И вам того же, мистер Карлетон, – ответила Сьюзен, все так же посмеиваясь.

Энджела ворвалась в квартиру подобно тайфуну. Дэниел, сегодня особо медлительный, только что вышел из душа.

– Дэниел! – возмущенно воскликнула она. – Что с тобой? Ты не заболел? Уже время обеда, а ты только привел себя в порядок!

– Я слишком устаю в последнее время, – сладко позевывая, сказал Дэниел. – Не лишай меня заслуженного права на столь же заслуженный отдых.

– Но мы обедаем сегодня у Тейлоров!

– О-о-о… – простонал Дэниел, опускаясь на кровать. – Я совершенно забыл! А нельзя ли как-нибудь пропустить сие знаменательное событие?

– Да ты с ума сошел! Мы не можем его пропустить!

– Я их терпеть не могу, – сказал Дэниел, натягивая носки и обнаруживая в них дырку. – Энджела! Я отдал за них такую баснословную сумму, которую стыдно даже называть, когда речь идет о носках. И все с твоей подачи! Они порвались после первой стирки! За те деньги, что были истрачены на одну эту пару, я мог бы купить дюжину обычных!

– Ты ничего не понимаешь, – обиделась Энджела. – Это носки известной фирмы.

– Да плевать мне на эту твою известную фирму! Ты только взгляни, какая дыра!

Энджела отвернулась, не желая даже смотреть на такие прозаические вещи, как дырки в носках.

– Ты бы еще предложил мне их заштопать! – фыркнула она.

– И предложу, – пригрозил Дэниел, доставая другую пару. – Ты моя будущая жена, в конце концов!

Энджела резко повернулась и с изумлением воззрилась на него, не говоря ни слова.

– Я знаю, что могу позволить себе покупать эти несчастные носки – мне уже надоело о них говорить! – каждый день, но…

– Так ты просишь меня стать твоей женой?! – воскликнула Энджела.

А мне-то показалось, что она удивилась, потому что я предположил, будто она станет заниматься штопкой, подумал Дэниел.

– Я ничего не прошу, – тут же пошел на попятную Дэниел, – но ведь, скорее всего, так и будет.

– Когда? – тут же последовал вопрос.

Дэниел глубоко вздохнул. В конце концов, других претенденток на роль его жены нет. И вряд ли будут. Мало кто выносит его характер, несмотря на то что он по всем остальным статьям – и особенно по материальной – завидный жених.

– Зимой. В конце года.

Энджела бросилась ему на шею.

– Милый! Любимый!

– Впервые вижу у тебя столь бурное проявление чувств, – проворчал Дэниел.

– Ты не против, если я сообщу об этом твоей маме? Ах, как Ирэн обрадуется! А когда мы поедем выбирать мне кольцо?

Все, я попал, с грустью подумал Дэниел. Назад дороги нет.

– Сообщай, – безнадежным тоном сказал он. – И едем к «Тиффани» прямо сейчас.

Дэниел и Энджела сидели за длинным столом у Тейлеров. Приглашенных на «скромную» трапезу, которой позавидовали бы лучшие рестораны штата, было человек двадцать. Дэниел на дух не переносил все это общество, но не мог позволить себе раз и навсегда отказаться от участия в таких вот обедах, званых ужинах и вечеринках. Не мог – потому что сам был из этого общества, а большинство этих снобов были его клиентами.

Несмотря на то что его родители принадлежали к семьям уважаемым и старинным и имели счета в нескольких банках, Дэниел мог по праву сказать, что всего добился сам. Конечно, репутация его отца сослужила ему определенную службу, когда он открывал собственный бизнес. Однако на этом родительская помощь, пусть даже нечаянная, закончилась. Отец рассчитывал на то, что Дэниел со временем возглавит их семейный бизнес. Однако Дэниел наотрез отказался – в пользу младшего брата, который, разумеется, не высказал по этому поводу недовольства.

Дэниелу не нравилось заниматься нефтяным бизнесом, он предпочел автомобили. Дэниел был владельцем нескольких крупных автомастерских и поставлял на заказ автомобили известных марок. Он ничего не выиграл бы, если бы просто продавал машины: их можно купить без проблем и у других. Однако автомобили Дэниела обладали неповторимой «внешностью». В то время когда он только начал заниматься этим бизнесом, на город накатила волна моды на автомобили, раскрашенные способом граффити. И Дэниел, у которого было множество талантливых приятелей, оказался на гребне этой волны. И оставался там до сих пор.

Это не было пределом его мечтаний. Он не собирался останавливаться на достигнутом. Дэниел был разносторонним человеком и потому понимал, что автомобильный бизнес не удержит его надолго. Он пробовал себя во многих сферах, но в отличие от своего лучшего друга Филиппа никогда не бросал начатые