Курт долго рассматривал снимки. Эми уже успела заварить чай, разложить печенье по вазочкам и поставить чашки на стол.

– Неплохо, – сказал он, поднимая глаза. – Даже очень неплохо. Не думай, что я дилетант. Мне нравятся художественные фотографии. Я всегда отслеживаю новые работы признанных мастеров этого жанра. Где ты нашла натурщиков?

– Большинство – мои коллеги, которые из интереса согласились поучаствовать в съемках.

– Любопытные постановки. Точно передан характер персонажей… В твоих фото есть что-то притягательное и отталкивающее одновременно, в зависимости от того, какую цель ты преследуешь.

– Думаешь, это может кому-нибудь понравиться? – с волнением спросила Эми.

– Я не сомневаюсь в этом. Кое-что нуждается в доработке, но в основном… Короче, ты мастер своего дела, Эми. А я думал, что ты просто делаешь снимки для журналов и газет.

– Это лишь способ заработать деньги.

– Моника выставляет свои работы на следующей неделе, ты слышала?

– Серьезно?! – обрадовалась Эми. – Нет, я ничего об этом не знаю. Мы давно не виделись. Но это замечательная новость!

– А ты?

– Что – я? – переспросила Эми.

– Ты не думала о том, чтобы тоже показать людям свои работы?

Эми покачала головой.

– Для этого еще слишком рано.

– Но думать об этом никогда не рано! Ты же должна представлять, чего ты хочешь добиться. Или ты из тех людей, которые на досуге занимаются творчеством, а работы потом запихивают в самый дальний ящик стола?

Эми подняла обе руки.

– Сдаюсь, Курт. Во мне живет тщеславие, и в глубине души я, разумеется, надеюсь на то, что когда- нибудь мои работы будут выставляться. Я для этого и переехала в США.

– Для чего?

– Мне казалось, что здесь будет проще добиться желаемого результата.

– Так и есть. Нужно только найти людей, которые будут заинтересованы в том же, в чем и ты. Грубо говоря, речь идет о спонсорах.

– Выходит, Моника нашла спонсора?

– Это еще спорный вопрос, кто кого нашел, – сказал Курт, скромно потупившись, – она меня или я ее.

– О! – воскликнула Эми. – Так ты ее спонсор? И после этого, – добавила она лукаво, – ты будешь утверждать, что вы только друзья?

– В этом весь смысл. Между мной и Моникой могут быть только дружеские отношения. Мы не привлекаем друг друга как мужчина и женщина. Поэтому я могу трезво все оценить и помочь ей. Я люблю искусство и если верю в кого-нибудь, то сделаю все, чтобы этому человеку помочь. А в Монику я верю.

– Я видела ее картины краем глаза, когда заходила к ней на прошлой неделе. Они меня впечатлили.

– Я уверен, что они впечатлят и всех остальных. Так как насчет твоей выставки?

Эми натянуто рассмеялась.

– Ты хочешь стать и моим спонсором?

Курт отставил опустевшую чашку и внимательно взглянул Эми в глаза.

– Не думай, что я делаю это исключительно из энтузиазма. Определенные цели я преследую. В случае с Моникой я знаю, что выставка принесет ей известность и славу. Мне же она принесет дополнительную рекламу. Так что я не помогаю Монике бескорыстно.

– И какую же плату ты потребуешь с меня? – спросила Эми. – Нет никакой гарантии, что мои работы воспримут на ура.

– От тебя мне нужно другое, – сказал Курт, и на губах его появилась загадочная улыбка. – Я стану помогать тебе не потому, что ты выгодное вложение средств. И не потому, что ты моя подруга. А потому, что я не хочу никакой дружбы, Эми. Я хочу тебя. И моя помощь будет помощью любовника и… мужа.

Эми потеряла дар речи. То ли Курт шутит, то ли у него и впрямь серьезные намерения?…

– По-моему, я туго соображаю сегодня, – пробормотала она.

Курт встал, взял Эми за руку и пересадил на софу.

– Милая, – сказал он проникновенно, поглаживая ее руку. – Ты нравишься мне. Даже больше чем нравишься. Я хочу, чтобы ты стала моей невестой, – мне не нравится слово любовница. А в дальнейшем, возможно, и женой. Ты нужна мне, Эми.

Он прикоснулся губами к ее щеке, провел языком по гладкой коже, спустился чуть ниже и нежно дотронулся губами до шеи. Эми задрожала. У нее уже несколько месяцев не было мужчины, работа отнимала все время. Но Эми не хватало любви…

А Курт ей нравился. Он красив, галантен и, как выяснилось, нежен. Почему бы и нет? – мелькнула у Эми мысль.

– Курт, – произнесла она тихо, слегка отстраняясь от него, хотя он уже успел распалить в ней жаркий очаг страсти, – я не хочу, чтобы ты потом думал, что я делаю это только потому, что нуждаюсь в твоей помощи.

Он покачал головой.

– Я никогда не подумал бы так. Ты исключительно честна во всем, что касается чувств, хотя и пытаешься их скрывать.

Он притянул Эми к себе, запрокинул ее голову и впился поцелуем в ее горячие, пересохшие от желания губы. Ее рука потянулась к ремню его брюк. Эми отвечала на поцелуи Курта и становилась все более и более настойчивой. Она не собиралась прятаться за маской благопристойности. В сексе она отдавала всю себя.

– Да, Курт… – простонала она, когда его рука скользнула ей под юбку. – Я хочу тебя!

Через несколько секунд ее тело накрыла первая волна наслаждения. Курт улыбнулся и принялся раздевать Эми.

– В спальне будет удобнее, – сказал он. – Я не отпущу тебя всю ночь.

Он подхватил Эми на руки и отнес в спальню, где уложил ее на кровать. Он снова принялся ласкать Эми, и она почувствовала, что ночь действительно обещает быть долгой.

– Иди ко мне, Курт.

Он был еще в одежде, и Эми начала раздевать его.

– Теперь моя очередь доставлять тебе удовольствие, – сказала она, проводя пальцами по его соскам.

Курт улыбнулся.

– Никакой очередности! Только наслаждение.

Эми отвела волосы со лба Курта и тихо рассмеялась.

– Странно, но я почти не чувствую усталости, – сказала она.

Курт улыбнулся, целуя ее пальчики.

– Ты свалишься от усталости минимум через час, – сказал он.

Эми покачала головой.

– Я не могу. У меня много дел запланировано на сегодня.

– Забудь о делах. Хотя бы сегодня забудь. Ты так много работала, что имеешь право устроить себе выходной.

– Ты прав, – вдруг согласилась Эми и легла на спину рядом с Куртом, положив голову ему на плечо. – Дела действительно могут подождать.

– Знаешь, Моника это предвидела, – ни с того ни с сего произнес Курт.

– Предвидела – что?

– Что у нас с тобой будет роман. Правда, она также сказала, что он продлится недолго. Но я этому не верю.