Тяжелые грузовые вертолеты на протяжении нескольких лет, под покровом ночи, беспрерывно курсировали над джунглями, затоваривая пещеры всем необходимым для строительства самодостаточного пещерного города, который стремительно разрастался.
К тому времени, когда над Землей начали кружить военные спутники, от которых невозможно что- либо утаить, строительство было почти закончено. Новоселы обживались в своих новеньких квартирах, обставленных на манер довоенного благополучия.
Но еще раньше произошло событие, которое произвело окончательный расклад в прошлом и будущем колонистов.
Все минувшие годы тягот и лишений они продолжали верить в своего фюрера. Они верили, что он жив и когда-нибудь явится к ним и осветит их затворническую жизнь своим гением, своей мудростью и своим величием.
И он явился.
Адольф Алоизович Шикельгрубер (Гитлер) родился 20 апреля 1889 года, но не умер в мае 1945-го, как многие теперь полагают. Гитлер благополучно спасся, оставив поблизости от своего последнего убежища два обгорелых трупа — своего собственного двойника и двойника своей жены Евы Браун…
Первое время он скрывался в Тибете, где ему дали приют монахи тайного мистического ордена, вместе с которыми он начинал свою разрушительную деятельность, и которые в ужасе отреклись от него в первые же месяцы войны.
Монахи спрятали бесноватого фюрера, но, чтобы избавиться от него навсегда, заключили с ним сделку: пятьдесят дополнительных лет жизни в обмен на то, что он никогда больше не вспомнит об их существовании.
Временное бессмертие заключалось в пятидесяти пилюлях, изготовленных на основе травки молордушки, которую можно было собирать лишь в пору ее цветения и которая цвела один раз в сто шестьдесят четыре года, во время приближения к Земле кометы Григга-Меллиша. Каждый из десяти монахов ордена мог дать от себя только пять штук таблеток, поскольку каждому из них предстояло дотянуть до нового цветения молодушки еще без малого сто лет.
Спустившись с Тибета, Адольф сделал на лице легкую пластическую операцию, отрастил «шкиперскую» бородку и поселился вместе со своей женой в Швейцарии, на берегу красивейшего Боденского озера. Здесь он мог спокойно тратить денежки с секретного счета, номер которого, как он думал, не знал уже никто.
Пользуясь неограниченным кредитом, он купил себе добротный четырехэтажный дом с черепичной крышей и много дорогих сердцу вещичек для внутреннего убранства. Его часто можно было видеть стоящим на берегу у мольберта — с трубкой, не знавшей запаха табака, в зубах — или прогуливающимся со своей женой и собакой. Изредка его работы покупали заезжие туристы, и он отдавал, не торгуясь. В нижнем углу каждой его миловидной акварели стояли загадочные инициалы «А. Н.» — Adolf Hitler. Впоследствии, когда история получила огласку, эти случайные владельцы картин в одночасье сделались очень, очень богатыми людьми.
Казалось, эта пара пожилых интеллигентных и зажиточных бюргеров доживает свой век в счастье и благополучии. Но, странное дело: соседи с некоторых пор начали замечать, что в то время как жена с годами естественным образом дряхлеет, сам господин Гугенсон, напротив, становится свежее и привлекательнее. И при этом — невиданное дело! — как будто уменьшается в размерах!..
Первые восемь пилюль Адольф принимал в точности так, как его научили тибетские монахи: по одной штуке в последнее новолуние перед весенним равноденствием натощак. И это было правильно. Но вот однажды по миру разнеслось известие о смерти Сталина, которое так его потрясло, что с этой минуты страх перед собственной смертью сделался его болезненным, неотвязчивым психозом. И он решил оттягивать приближение последней дозы сколь можно долго — с весны 53-го, на свой страх и риск, он начал делить каждую таблетку пополам.
Для того, чтобы срабатывала и половина, Гитлер задался целью уменьшить вдвое массу своего собственного, и без того хилого тела. С маниакальным упорством он изнурял плоть всевозможными диетами, голоданиями и клизмами. Он покупал все без исключения средства для похудания, которые находил для него специально нанятый человек. К весне 1958 года Адольф весил 34 килограмма против прежних 59. Между тем, раздобревшая на свежем воздухе и обожаемом ею швейцарском шоколаде Ева Браун весила 94. Появляться где-нибудь рядом было немыслимо, тем более, что благодаря побочному действию травки молодушки, Гитлер не просто худел, он уменьшался в размерах! Теперь, оказавшись рядом, они были похожи на толстую заботливую бабушку и маленького непоседливого внука, приклеившего себе бородку и взявшего без спроса любимую дедушкину трубку.
В начале семидесятых Гитлер похоронил состарившуюся у него на глазах супругу, и через несколько лет отметил свое девяностолетие, оставаясь хотя и не очень молодым, но еще крепким и здоровым мужчиной миниатюрной внешности. Свою метаморфозу Гитлер объяснял окружающим поразившей его загадочной болезнью.
В 88-м на секретный счет начали поступать огромные суммы. Вычислив источники поступлений, Гитлер вышел на разбросанную по всему миру глубоко законспирированную сеть торговцев природными алмазами.
Наняв частных сыщиков, Адольф получил возможность допросить с глазу на глаз одного из таких торговцев. Под действием хорошей дозы «эликсира правды», агент рассказал ему все. Алмазным дилером оказался сын его друга и сподвижника Ганса Штимлера, благополучно сбежавшего за океан в майские дни поражения и скорби.
Гитлер крепко задумался. Теперь он знал, что его помнят, в него верят и его все еще ждут. По правде говоря, ему уже порядком надоело быть господином Гугенсоном, надоела шкиперская бородка, надоело держать в зубах пустую трубку, врать и изворачиваться. И он решился. Он попросил устроить ему встречу на нейтральной территории с самим Гансом Штимлером — крепким старцем, все еще исполнявшим обязанности начальника пещерной колонии.
У двух старинных приятелей состоялся долгий и серьезный разговор.
Он явился колонистам в день своего столетнего юбилея — 20 апреля 1989 года. Ганс Штимлер и двое его доверенных людей долго и тщательно готовили это событие, проводя ежедневный молебен во здравие и возвращение великого фюрера.
Адольф Гитлер выскочил из праздничного торта во время юбилейной молитвы, предварявшей грандиозный банкет по случаю его столетней годовщины. «Аллилуйя!» — торжественно провозгласил Ганс Штимлер. «Аллилуйя!..» — выдохнули все четыреста пятьдесят жителей пещерного города, провозглашенного в последствии с этой минуты Пятым Рейхом.
Несомненно, это был он. Сделавший обратную пластическую операцию, отрастивший характерные усики и косую челку. Гитлер ни в чем, кроме своего неожиданно маленького размера, не вызывал сомнений в своей подлинности. (В ближайшие дни он сам настоял на дактилоскопической и генетической экспертизах, которые на сто процентов удостоверили его несомненную подлинность.)
Стоя на каркасе торта, послужившего ему трибуной, Адольф два с половиной часа произносил речь, сравнимую по напору и энергетике с лучшими концертами «AC/DC» или «SLADE» в пору их расцвета.
По окончании его взору представилась удивительная картина: дамы гребли по воздуху руками или валялись на полу, задрав ноги; мужчины мычали и трясли головами, описавшиеся дети плакали. Как оказалось, за годы затворничества и экспериментов над собственным организмом Гитлер не только не растерял, но и преумножил свой столь магнетически воздействующий на массы ораторский дар.
К тому времени, когда в пещерном городе оказался Петя Огоньков, фюрер уже отметил свой сто двадцать третий день рождения. Он был бодр и полон сил, ему уже давно было тесно в пределах колонии, так же, как когда-то было тесно в пределах германского Рейха. Но в то же время ему было все еще чересчур просторно в объеме своего собственного тела. Из пятидесяти «бессмертных» таблеток оставалось только семь — на каких-нибудь четырнадцать лет жизни — а потом… Мгновенная старость, потеря разума и позорная смерть? С некоторых пор Адольф воспринимал смерть не иначе как поражение, нелепый проигрыш в большой и сложной игре под названием Жизнь.
Единственным выходом из создавшегося положения он видел еще одно двукратное уменьшение
