Вечером у Яблочкина было назначено свидание с курсантом Мушкиной. Они встретились у Таврического сада, взяли билеты в кино и до начала сеанса отправились погулять. Яблочкин не успел зайти домой и переодеться, а на Мушкиной тоже оказались джинсы и легкая курточка поверх футболки. Они впервые видели друг друга не в форме, и Яблочкин, которому Мушкина понравилась так еще больше, заметил:

— А у нас с вами вкусы в чем-то сходятся.

— Вы тоже заметили? В другой раз я надену платье. Вы платье случайно не носите?

Слова «в другой раз» Яблочкину понравились. Он улыбнулся и пообещал:

— В другой раз я обязательно куплю вам цветы. Сегодня я просто не успел. Какие вы любите?

— Я срезанные цветы вообще не люблю.

— Тогда я принесу в горшке.

Мушкина засмеялась. Так, неспешно прогуливаясь по аллеям, они постепенно выяснили, что в чем- то их вкусы очень схожи, но в чем-то совершенно противоположны. Так, например, Яблочкин очень любил пиво и томатный сок. А Мушкиной томатный сок тоже нравился, но пива она не пила совсем, зато любила молочный коктейль.

— Это даже хорошо, — сказал Яблочкин, — что наши вкусы в чем-то расходятся, иначе нам было бы неинтересно.

— Я рада, что вам пока еще со мной интересно, — сказала Мушкина.

Девушка нравилась Яблочкину с каждой минутой все больше, и он, искоса заглядываясь на нее, два раза споткнулся. Потом они купили мороженого, посидели на берегу пруда и отправились смотреть кино.

Фильм назывался «Проклятие оживших мертвецов». Глядя на экран, молодые люди держались за руки, и в самые кошмарные моменты Мушкина сжимала ладошку Яблочкина своей, а тот волновался и почти не следил за действием.

Потом он провожал Мушкину до дома (она жила неподалеку). Девушка тактично не спрашивала его о новой работе, но Яблочкина самого нестерпимо подмывало обо всем рассказать. Наконец, когда пауза затянулась, а Мушкина спросила «вас что-то беспокоит?», он не вытерпел и, взяв с нее честное милиционерское слово, рассказал обо всем, что знал сам.

Некоторое время Мушкина раздумывала, глядя на фотографию сидящего на карнизе Пети Огонькова, а потом сказала:

— Алексей, если бы я не знала вас как человека порядочного и серьезного, если бы это рассказал кто-нибудь другой, я бы, конечно, не поверила ни единому слову. Но вам я верю. И обещаю, если представится такой случай, быть вам в этом деле помощницей. Вы можете на меня вполне положиться.

Молодые люди остановились, и Яблочкин взял Мушкину за обе руки:

— Спасибо, Валя. Ваше дружеское участие…

Неожиданно для самого себя он вдруг приблизился вплотную и поцеловал девушку в губы.

— Мое участие… — растерянно пролепетала Мушкина.

А в следующую секунду оба они, потеряв головы и стоя посередине пустой в этот поздний час Кирочной улицы, целовались по-настоящему.

Вернувшись домой, Яблочкин проглотил оставленный для него мамой холодный ужин и лег спать. Некоторое время он еще блаженно улыбался, находясь во власти своих дум и чувств, а потом его тело постепенно расслабилось, мысли смешались и веки опустились.

Сначала ему снилась курсант Мушкина в белом платье и подвенечной фате, а он сам как будто жених, и их регистрируют во Дворце бракосочетания, где все белое, голубое и золоченое. Вокруг множество нарядных людей — знакомых и незнакомых, и все они улыбаются и поздравляют молодых. Звучит органная музыка, и женщина церимонимейстер начинает говорить торжественные слова.

Но вдруг все портит резкий звук, как будто патефонная игла с визгом съехала с пластинки, становится тихо, и невесть откуда выскакивает карлик в дурацком колпаке, тот самый.

— Я извиняюсь, — говорит он скрипучим, патефонным голосом, нагло отстраняет регистраторшу и, громыхая бубенцами, запрыгивает на стол. — Я извиняюсь, один секунд. Эй, мальчик!

Яблочкин поворачивается и с удивлением видит среди гостей Петю Огонькова — обыкновенного, не маленького. Джокер подходит к нему и вручает огромный конверт с сургучной печатью. На конверте надпись: ПОВЕСТКА В СУД. Петя вскрывает печать, на которой череп и кости, достает повестку, читает… и с легким щелчком исчезает, как мыльный пузырь. Вместе с ним исчезают Славик Подберезкин и Маринка Корзинкина, которых Яблочкин в последний момент замечает среди гостей.

— И вам тоже, молодые люди, небезынтересно было бы понаблюдать, — обращается джокер к жениху и невесте. — Женихаться еще успеете: ваша регистрация пятого октября, четырнадцать тридцать. Восемнадцать ноль ноль — банкет.

Яблочкин и Мушкина смотрят друг на друга и тоже исчезают.

Все стало по-другому, как будто не сон. Так уже было, когда в музее, перед кражей, он стрелялся с джокером. «Надо все хорошенько запоминать, — подумал Яблочкин. — Это наверняка имеет отношение к делу.»

Они с Мушкиной уже не жених и невеста, они одеты в милицейскую форму и сидят в зале суда. Здесь же, неподалеку от них, Корзинкина и Подберезкин. На местах для присяжных заседателей — достоинства и недостатки, их ровно двенадцать. На месте обвиняемого — Петя Огоньков.

— Встать, суд идет! — объявил джокер-секретарь, безликая капля воды.

Все поднялись с мест, и на судейское кресло уселся джокер-судья. На нем была судейская мантия, шапочка, и пышный парик. Все сели.

— Подсудимый! — крикнул судья противным голосом, и Петя снова подскочил с места. — Вам известно, в чем вы обвиняетесь?

Петя испуганно замотал головой.

— Вы не признаете свою вину?

Та же реакция.

— Вот так. Подсудимый, как видно, намерен морочить суду голову, а может быть, и нанести ему оскорбление. Пригласите первого свидетеля.

Отворилась боковая дверь, в зал вошел и остановился за маленькими полукруглыми перильцами незнакомый Яблочкину мужчина. Ему протянули кулинарную книгу, и он поклялся на ней говорить только правду.

— Фамилия, имя, отчество, год и дата рождения, семейное положение, — обратился к нему секретарь.

— Котов Дмитрий Иванович, 1962-й, шестнадцатое июля, вдовец.

Возле Котова возник джокер-обвинитель. Он указал на Петю и поинтересовался:

— Свидетель, знаком ли вам этот несовершеннолетний гражданин?

Некоторое время Котов всматривался в мальчика, затем хлопнул в ладоши:

— Он, точно он! В бутылке сидел, ма-аленький такой, ручками махал. Я еще подумал, что глюки… что допился уже…

— Итак, вы видели его в своей квартире. Когда?

— В среду, тридцатого. Видел, видел, точно он.

— Таким образом, — обвинитель обратился к судье и присяжным, — свидетель подтверждает, что в указанное время обвиняемый находился на месте преступления.

— Преступление надо еще доказать! — выкрикнул джокер-адвокат.

— Я правда уже три дня у этого гражданина в квартире, — сказал Петя, — но только не по своей воле.

— Значит, — приблизился к его лицу обвинитель, — вас кто-нибудь принуждал силой забраться в сумку этого гражданина? Кто?

— Нет, никто…

— Стало быть, вы сами?

— Сам…

— Вопрос снимается, — стукнул молотком судья. — Свидетель, расскажите суду о том, как вы