— Нет, но я могу получить его, как только пожелаю.

Рутвен задумчиво глотнул бренди.

— Вы уверены? — поинтересовался он. — В таком случае почему бы вам не попробовать?

— Клянусь, я бы отдал свою правую руку, чтобы узнать, на чем держится ваше влияние в верхах, — скрипнул зубами Нейпир.

Рутвен улыбнулся:

— Если вы сможете доказать, что мадемуазель Готье — убийца, я преподнесу ее вам на серебряном блюдце.

— В таком случае надеюсь, что у вас оно имеется, — буркнул Нейпир и, вытащив из кармана сложенный листок бумаги со сломанной восковой печатью, протянул Рутвену.

Маркиз осторожно взял листок, стараясь не смотреть в глаза комиссару и не касаться его пальцев. И тем не менее его сердце тревожно забилось. Даже не читая, он знал, что там написано. Знал на подсознательном уровне, не понимая, как и почему, без всяких видений.

Прочитав письмо, он резко поднялся, подошел к окну и прочитал его снова. Он не смотрел на Нейпира, который последовал за ним, пока не взял себя в руки.

— Когда это было написано?

— Ради Бога, там есть дата! — огрызнулся комиссар. — Холдинг написал это чертово письмо за неделю до своей смерти. Видимо, вовремя опомнился.

— Где вы его нашли?

— Один из моих сотрудников обнаружил его под фальшивым дном ее шкатулки для писем.

— Она никогда его не видела. — Рутвен сложил листок и вернул его Нейпиру.

— Что значит «не видела»? — недоверчиво переспросил тот. — Оно было среди ее вещей.

— Кто-то засунул его туда.

— Вы рехнулись? — вытаращил глаза Нейпир.

— Холдинг был в отъезде. — Рутвен сделал медленный вздох, стараясь подавить панику. — Накануне своей гибели он провел две недели в Ливерпуле. У вас ничего нет, Нейпир, кроме письма без конверта, адреса и печати. Как улика это ничего не стоит. Хуже того, это попахивает подставой.

— Вы считаете полицейских законченными дураками? — сердито бросил Нейпир. — Мы расспросили его делового партнера, Крейна. Он сказал, что Холдинг писал этой особе каждый божий день, когда был в отъезде. И всегда вкладывал свои личные письма в один конверт с деловыми, чтобы сэкономить деньги. Так все делают.

— Крейн видел это конкретное письмо?

— Нет, потому что…

— Я так и думал.

— Потому что он оставлял запечатанные письма на столе в холле каждое утро, — огрызнулся Нейпир. — У него не было ни времени, ни привычки читать чужие письма. Эта женщина опасна, Рутвен, и явно мстительна. Если я еще колеблюсь относительно ее ареста, то лишь в слабой надежде, что в конечном итоге она зарежет вас кухонным ножом.

Рутвен напрягся, свирепо сверкнув глазами.

— Вы не арестуете ее, — заявил он. — Если вы попытаетесь это сделать, я добьюсь, чтобы вы лишились работы. А если я не преуспею в этом, то оторву вам голову…

— Вы… Вы не смеете угрожать представителю ее величества!

— Я только что это сделал, — возразил Рутвен. — Вы не арестуете Грейс Готье. Вы дадите мне время самому разобраться в этом деле. Или пожалеете о том дне, когда появились на свет. Вы меня поняли, комиссар?

— Да пошли вы… — Нейпир шагнул к двери, распахнул ее и вышел в коридор.

Рутвен последовал за ним вниз по лестнице.

— Найдите Сент-Джайлса, — бросил он проходившему мимо лакею. — И подайте мою карету.

Они продолжали препираться, не замечая лиц, которые высовывались из дверей, провожая их удивленными взглядами.

— Это дело нуждается в дополнительном расследовании, Нейпир, — мрачно заявил Рутвен. — Мы явно что-то упустили.

— Мы? — загремел Нейпир. — Кстати, Рутвен, вы в курсе, что у вашего образца добродетели есть пистолет?

— Едва ли это запрещено законом, — парировал маркиз, хотя этот факт явился для него неожиданностью.

— Как и мышьяк, но невинные женщины не прячут пистолеты в ящиках для нижнего белья. — Комиссар схватил свое пальто и вышел наружу.

Рутвен последовал за ним.

— Не будьте наивным, Нейпир, — сказал он. — По вашему собственному утверждению, Холдинг писал ей каждый день в течение двух недель. Разве это похоже на человека, который, как вы сказали, опомнился?

Сквозняк захлопнул за ними дверь. Нейпир обернулся.

— О, вы полагаете, что видите всех насквозь, с вашими особыми талантами, — сказал он, презрительно скривив губы. — Думаете, я не слышал, что говорят об этом месте, где мы с вами находимся? Клянусь, будь у меня хоть крохотный шанс, я прикрыл бы эту лавочку, поставив жирную точку на вашем так называемом Обществе Святого Якова.

Люди пытались это сделать на протяжении четырнадцати столетий, подумал Рутвен. «Братство золотого креста» подвергалось жестоким гонениям, но не распалось, и вряд ли комиссар преуспеет больше, чем его предшественники.

— Вы слишком самонадеянны, Нейпир… — Он протянул руку, чтобы удержать комиссара за локоть, но нечаянно схватил за запястье.

Его голову словно пронзила молния вместе с мучительной болью. Каждая эмоция Нейпира вспыхнула как сухие дрова, охваченные пламенем: ярость, презрение и жгучая ненависть, свернувшаяся в его мозгу как змея. Рутвен попытался сосредоточиться, убеждая себя, что результат стоит мучений, но озарения не пришло. С Нейпиром это редко удавалось.

— Что, черт подери, с вами происходит? — словно издалека донесся до него голос комиссара.

Рутвен отдернул руку и сделал глубокий вздох, подавляя вспышку эмоций.

— Иисусе, Рутвен, у вас зрачки размером с полпенни, — пробормотал Нейпир. — Вы выглядите как ненормальный.

— Ради Бога, прислушайтесь ко мне! — отозвался маркиз, глядя ему в глаза. — Я только что видел опасность. А вы игнорируете ее на свой страх и риск.

Нейпир отвел взгляд и сделал знак проезжавшему мимо кебу.

— Знаете, Рутвен, таких, как вы, раньше сжигали на кострах, — сказал он, но в его голосе слышался испуг. — Командуйте своими «братьями». Я думаю, что вам скоро понадобится их помощь.

Рутвен в бессильной ярости наблюдал, как комиссар полиции забрался в кеб и укатил. Но когда экипаж отъехал, его взору открылось не менее неприятное зрелище.

На противоположной стороне улице стоял Джек Колдуотер, а рядом с ним — ухмыляющийся Пинки Ринголд.

— Вот оно, проклятие открытых окон, — произнес Колдуотер издевательским тоном. — Похоже, вы опять поцапались со стариной Роем.

Рутвен перешел через улицу.

— Колдуотер, — угрюмо сказал он. — Пора вам научиться уважать тех, кто старше и лучше вас.

Колдуотер сделал вид, будто защищается от удара.

— Ваше знаменитое хладнокровие опять дало слабинку, Рутвен? — отозвался он. — Это как-то связано с Лейзонби? Говорят, вы отослали его в Эдинбург под каким-то предлогом.

— Какое, черт возьми, вам дело, Колдуотер? — прорычал маркиз. — Может, Лейзонби изнасиловал вашу матушку в тюрьме?

На лице молодого человека мелькнула неприкрытая ненависть, и он сделал выпад. Но Рутвен схватил