– Дорвались до цивилизации, уроды, расслабили ягодицы! Так и знал, сразу пойдут лопатниками светить, козлевичкусы. А ты еще, овца кудлатая, денег им дала немерянно!- затряс ушами негодующий пес, нутром почуявший растрату вверенных средств.
Но мне было не до его метаний, кулаки так и чесались съездить Кабану в ухо за то, что сразу не пресек душевные порывы кодлы, и сам поддался общему настрою.
– Спокойно, ты ему потом зубы проредишь, а пока дай закончить рассказ, не поднимай невроз, – шикнуло на меня любопытство.
С трудом взяв себя в руки, я продолжила слушать.
После сытного обеда, компашка начала обсуждать план налета. Увидев мою упавшую челюсть, демиурчик кинулся меня успокаивать, лопоча, что их никто не мог понять, дескать, говорили они на языке каких-то там давно исчезнувших с лица земли руштов. После такого известия я схватилась за голову и застонала. Перед глазами встала картина – 'Десять ушлепков думают, что говорят на абракадабре, а народ теряется в догадках, это кто – вражеские лазутчики или планирующие налет работники ножа и топора'. Дракон, глядя на мое лицо, закатился в истерике, а сердобольная Таисья молча поднесла стакан и пачку сигарет. До незадачливого сержанта так и не дошло, от чего у меня дергается глаз, и трясутся руки.
Пока ходящие ходуном губы пытались припасть к живительной влаге, слово взял мой заместитель по воспитательной части. И, судя по движению хвоста, сейчас кому-то реально гычу повредят.
Вразвалочку подойдя к докладчику, он потребовал наклониться поближе и, шаркнув лапой, светским тоном пошел открывать глаза на очевидные вещи.
– Скажите мне, лорд Кабан, на каком языке мы с многоуважаемым Капитаном говорим?
– На нашем,- недоуменно пожал плечами допрашиваемый.
– Хорошо,- пес был образцом терпения,- а вот драконы, Таисья, вампир и прочие на каком общаются, тоже на вашем?
До огрызка пока не доходило, о чем ему толкуют. Тогда Сосискин поддал в голос децибел:
– Ты, мля, сучий потрох, забыл, что при переносе в другой мир не только вам всем знание любого языка далось автоматом, но и другие вас могут понимать!!!? Вы там хрен с гусиной шеей попутали, что стали дела свои скорбные обсуждать? Да каждый таракан понимал, о чем вы терли!!! Что ты на меня свои лупометы выкатил?! Объясни нам, тугодумам, почему вы, умники, решили, что вас никто не разумеет?!
До демиурчика дошел весь ужас ситуации. Он спал с лица, и, заикаясь, решил склеить дешевую отмазку, что, дескать, им об этом никто не говорил. Если опустить последовавшую нецензурную брань, то самой приличной была фраза: 'А догадаться не судьба?'. Я хранила гордое молчание, не потому, что слов не было, а потому как боялась совершить преднамеренное убийство. В голове отчетливо стучало: 'Где черти носят моих спецназовцев?'.
Видимо я произнесла это в слух, потому как от двери раздался дрожащий от гнева голос Федора:
– Эти раздолбаи с треском провалили задание, город стоит на ушах, и все входы и выходы перекрыты. Ищут двух раненых идиотов, положивших половину гарнизона!!!
Его пламенную речь дополнил Зорро. Со словами:
– А нас для тебя подарок, – наемный убийца отошел в сторону, и я узрела качающегося, как былинка на ветру, выкраденного у неприятеля узника совести, проходящего под оперативным псевдонимом Мечник.
Я была зла, как гаишник, стоящий на тихом перекрестке, и поэтому не оценила широкого жеста:
– За презент – мерси, потом поцелую, может быть, если захотите, но меня сейчас волнует другой вопрос. Где, млять, эти долбанные говнюки???
Федор сделал шаг вперед и, раздувая ноздри, прошипел:
– Эти, как ты выражаешься, говнюки, живы и относительно здоровы, но вытащить невозможно. Сейчас их охраняют похлеще, чем сокровища короны, потому как завтра выставят на рынке рабов.
– К нам пришел пушистый зверь! – резюмировала задница, почувствовавшая большие неприятности, а я не удержалась и звезданула кулаком в ухо Кабану.
Глава 19
Негоро?! О нет, я не Негоро! Я капитан Себастьян Перейра!
Торговец чёрным деревом! Негоциант!
Компаньон великого Алвеса!
(Ж.Верн 'Пятнадцатилетний капитан')
В комнате повисла тишина, изредка нарушаемая обиженным сопением Кабана. На плечи ощутимо давила моральная усталость, а в голове было пусто, как в скворечнике зимой. Я вдруг отчетливо поняла, что задолбалась в конец. Надоело заносить за всеми хвосты, вытирать сопли, разгребать косяки и строить планы по спасению чьих-то задниц. Мне стало так глубоко плевать на все: на демиургов, на их игрища, на выводок придурков, получит ли Сосискин свою тряпку Мироздания или нет, что захотелось сказать 'Я устала, я ухожу'. В конце-концов, женщина имеет право на слабость.
Почувствовав мое настроение, как всегда в такие моменты, на сцену вышел неугомонный дружок в своем старом добром образе одесского еврея.
– И что я таки вижу? А я таки вижу репетицию похорон тети Софы, которая уже тридцать лет морочит головы своим наследникам, выбирая саван. Я, конечно, дико извиняюсь, но мы таки будем делать налет и сеять в городе анархию, или интелегентно все решим через беспорядки? Старый пес видит ваше горе, и он готов его разделить, но по пунктам. И он таки хочет знать, ему готовить обозы под контрибуцию или возьмем векселями?
Не знакомый с деловой хваткой Сосискина, Федор еще раз повторил про невозможность изъятия демиурчиков из тюрьмы, но его порыв был задушен на корню.
– Я вас таки умоляю, не надо мне говорить за проблемы. Моя подагра сказала 'Ща, Сема, не паникуй, мы можем сделать наш маленький гешефт даже на курином помете'. Или ви таки хотите сказать, шо мы
