– Значит так, у меня там хер знает что происходит, и я не намерена больше тут оставаться, поэтому зовёшь мага, снимаешь с меня защиту, он накладывает иллюзию, и мы отправляемся домой. И не забудь отправить назад своих мордоворотов, что шлангами в углу притворяются.

– Но, Даша…

– Я все сказала, или через пять минут мы оказываемся дома, или чей-то мир лишается всех преференций, а лично ты встаёшь на счётчик.

– Кккакой счётчик??!- прозаикался взбледнувший товарищ.

– Ещё не знаю, но подозреваю, Сосискин придумает, – я была непреклонна, как работодатель, у которого клянчат повышение зарплаты.

– Дрянь ты, Дарья Петровна, не успела оклематься толком, как уже нервы треплешь!

– Совесть-то поимей, правнук черепахи Тортиллы, я и так, считай, семь дней была тиха и недвижна, как могильная плита.

– Лучше бы ты ещё столько же пролежала, как колода, – пропыхтел большой брат и отправился на поиски Кефира.

Я же попросила Оранжевую помочь мне доковылять до зеркала, уж больно хотелось посмотреть, во что превратилась за время болезни. Увидев свое отражение, в ужасе отшатнулась. На меня смотрело зомби, с землистой кожей, провалившимися глазами и заострившимся носом. И это не считая всклокоченных полуседых волос. Посмотреть, что у меня со спиной, не могла, потому что на мне, как корсет, была затянута повязка. Но драконочка меня успокоила, сказав, что шрама видно не будет, мол, Пра дала какую-то болтушку, и меня ей мазали каждый день. Дабы не вводить себя в уныние, зажмурилась и так и стояла с закрытыми глазами, пока Кефир делал из меня майскую розу.

И вот спустя почти десять дней я вернулась в родные пенаты. Как прошёл переход, лучше не вспоминать. Хорошо, Дракон открыл портал сразу в мою комнату, и нёс меня на руках Синий, иначе я бы просто рухнула в обморок перед детишками. Только из чистого упрямства я смогла выйти к народу, предварительно дав разрешение запустить детишек в дом. Сама же выползти на улицу не смогла бы и под расстрелом.

Когда в обнимку с Драконом, непринуждённо хохоча (кто бы только знал, чего мне стоил этот беззаботный смех, и как была напряжена рука друга, обнимающая меня за талию) вышли в гостиную, мой смех костью застрял в горле.

Передо мной стояли бледные тени тех демиурчиков, что я знала. Стальные взгляды, бесстрастные лица, расслабленные позы, которые могут обмануть только идиота. Они все повзрослели, а у Кабана и Плюшки даже исчезла их детская припухлость на щёчках. Передо мной стояли бойцы, привыкшие ежедневно смотреть в лицо старухи с косой. Я отправляла на бойню детей, а получила машины для убийства. Даже хрупкая Цветочек и эфемерный Гламур наводили на меня жуть своей бесстрастностью.

Ничего не выражающим голосом Кабан отдал приказ поприветствовать командира. Это стало последней каплей.

– Вы что, охренели? Вы чего застыли, как неродные? Капитан вернулась с политических манёвров, а подразделение превратилось в роту деревянных солдат старины Урфина Джуса. – Это все капитан? Если да, то нам надо заступать на посты, с наступлением ночи, колдуны активизируются, и нам надо успеть занять позиции, – все так же ровно просветил меня Старшина.

– Мать, походу твои салаги обиделись, что тебя так долго не было, – почесала в затылке догадливость.

Ответить мне не дал Сосискин, в чью голову пришли аналогичные мысли:

– Мля, никак детишки надулись, что тётя Даша малек под задержалась по общим делам, а вам тут пришлось чуть-чуть повоевать.

– Не чуть-чуть, а постоянно, – буркнул под нос Лель.

– А ты что урюк, думал, чай с плюшками постоянно пить будешь?

– Нет, не думал, но можно было вернуться и пораньше, нас тут каждый час атакуют.

– Вот-вот, – поддакнула Мальвина, – пока вы там прохлаждались, мы держим оборону. Приходите такие довольные жизнью, и еще имеет наглость спрашивать, что с нами случилось!

– Да ты хоть знаешь, что нам пришлось пережить? – задохнулся от гнева пес, – Дашку…

– Сосискин, не надо, – я отрицательно качнула головой, и сделала осторожный шаг вперёд.

Молясь, что бы мне не стало плохо в самый ответственный момент, я выдала тронную речь:

– Я прошу у вас прощения за то, что задержалась, поверьте, у меня были на то веские причины. Но повторюсь, я прощу прощения, а не оправдываюсь. Переведя дух, возвысила голос:

– И не хрена мне тут из себя униженных и оскорблённых корчить! Это война мать вашу, война, и на ней или тебя грохнут, или ты. И никто не обязан задарма прикрывать ваши жалкие задницы. Так что берите их в охапку и валите защищать рубежи нашей малой Родины. И зарубите на своих аристократических шнопаках – на обиженных один всем известный прибор кладут!

Едва они вышли за дверь, я обессилено сползла по стеночке. Вокруг меня закудахтали, и поволокли моё тельце в спальню. Пользуясь упадком сил, Оранжевая вколола мне лекарство, заставила проглотить таблетку, и улечься в кровать. В состоянии лежа, я проводила заседание штаба.

Сначала Зорро, Тайка, Мечник, Головастик и Федор отрапортовали о состоянии дел на фронте. Дело было труба. НЕ успели солабоны вернутся в лагерь после работы на бойне, как тут же начались магические наезды жаждущих дармовой силы колдунов. И если по началу нападали по одному, то вот уже второй день на приступ идут отряды по десять-двадцать человек. Ребятишкам дейтсивтельно приходилось туго, помимо отражения атак, на улице свирепствовал мороз. С наступлением ночи к холоду и колдунам добавлялись буран и жаждущие свежатины, злыдни.

Потом слово взяла я. Перво-наперво приказала всем молчать про покушение на меня. Далее поделилась своими выводами о природе силы Наместника и попросила Ырка и Норкса вспомнить, не попадалось ли им на глаза хоть какое-то упоминание об этом говнюке. Профессура зависла надолго. Я практически заснула, когда орк, прокашлявшись, осторожно сообщил, что на заре его туманной юности, случившейся аккурат лет так двести тому назад, он прочёл одну легенду о прекрасном, но бедном юноше, который отдал свое сердце демону в обмен на власть и богатство.

– На хрена нам этот покрытый нафталином фольклор?- чеша лапой ухо, зевнул Сосискин. – У каждого народа в каждом мире есть такая сказка, – согласилась с ним память, прекрасно осведомлённая, как я читала детские книжки, в которых через одну повторялся данный сюжет.

– Легенды не возникают на пустом месте, – неодобрительно качнул головой Норкс, – и не вежливо не дать коллеге высказаться до конца.

Ырк благодарно кивнул и продолжил.

– Меня заинтересовал этот рассказ, и я начал искать подтверждение описанных событий. На это у меня ушло много лет, увы, нигде ничего подобного больше не встречалось. Когда я почти отчаялся (в этот момент моя невоспитанность зевнула, потому как мы с ней обе прекрасно знали, что сейчас нам скажут), то случайно нашёл описание одного ритуала (жму руки своей незримой собеседнице). Дальше орк пространно пересказал роялистый сюжет. Я скептически заломила брови, Сосискин нахально похрапывал, драконы откровенно скучали.

– Ритуал был проведён в Гнилой Пустоши, собственно говоря, после этого то место и стало так называться, – как гром среди ясного небо прозвучали слова Головастика. – Только не было никакого бедного юноши, был некромант средней руки, отчаянно стремящийся к могуществу. И никаких запрещённых книг он не воровал, демон пришёл к нему сам.

– Откуда сведения? – тут же оживилось моё любопытство.

– Гоблины умеют маскироваться, – хмыкнул зелененький.

– Как имя того некрофила? – хрустнула пальцами жажда деятельности.

– Он его моему предку как-то не назвал, да тот, знаешь ли, особо и не настаивал на знакомстве, – скривил рожу пупырчатый.

– Почему же вы столько времени молчали? – простонали учёные.

– А когда кто-то считал мой народ равным себе? Кто бы поверил мальчишке гоблину? Молчите? – младший братец вдруг снова превратился в индейского вождя и обвёл всех обвиняющим взглядом. Народ уткнулся глазами в пол.