только патронташа крест на крест, бескозырки и ленточки в зубах. Но трясущиеся поджилки вместо насвистывания залихватского Яблочка используя в качестве радиста клацкающие зубы отстукивали: в 'Проверь на сухость папины штаны'. Тельняшку на груди рвало выпрыгивающее из груди сердце, мозг просчитывал комбинации по тактическому отступлению, ноги резко приготовились стартанули в ту сторону куда по спринтрески рванул Сосискин, как вдруг на манер Анастасии Волочковой на поляну выплыл наш знакомый единорог. Второй раз за день с деревьев посыпались листья, а интуиция подсказала, что во всех окрестных деревнях после моего сольного выступления перестанут нестись куры ну или кто там у них отвечает за яичницы и омлеты. Пока я орала, эта рогатая скотина совершено спокойно стояла и смотрела на меня не делая никаких попыток сбежать, тем самым опровергая все сведения о своей пугливости. Наконец я иссякла и совершено спокойно брякнула — Пить будешь? Единорог кивнул, а я открыла бутылку, глотнула из горла и в полной прострации плеснула в миску Сосискина грамм пятьдесят и сунула ему под нос. Единорог быстро наклонился и шумно сопя вылакал водку. — Закусить? — После первой не закусываю, последовал ответ. — Повторить? — Наливай, махнул гривой нахлебник. Я налила, мне ради такого случая и водки не жалко. Че там, подумаешь единорог жрущий хань, так мелочи какие то. — Теперь закусим, уточнила я после того как мы с ним тяпнули по второй. — Не откажусь, последовал вежливый ответ. — Ну я пожалуй курятиной закушу, а тебе сейчас яблоко отроем. Я полезла в рюкзак за яблоком, попутно нашаривая сигареты. С пятой попытки нашлось яблоко, с десятой обнаружились сигареты, а с черти какой я смогла прикурить. Единорог аккуратно взял с моей протянутой ладошки яблоко и деликатно захрустел, а я светским тоном осведомилась не мешает ли ему дым. — Ничуть, успокоил меня этот мерин-недоросток и покосился на бутылку. — Одну минутку, третьего позову, а то знаете ли уважаемый и так нарушаем классику жанра, пьем без плавленого сырка, так еще и на двоих. — Сосискин вылезай из окопа, третьим будешь, зычно гаркнула в темноту моя засыпающая осторожность. — И как только алкаш алкаша находит, мысли что ли улавливают, раздалось откуда то сзади и к обществу, осторожно ступая, просочился непьющий третий. — Давайте представимся и выпьем за знакомство, быстро предложила я — Дарья. — Шерри-Матадор, решил козырнуть Сосискин, но под моим взглядом быстро добавил — Можете меня называть партийной кличкой Сосискин. Единорог горделиво трехнул гривой, окинул нас снисходительным взглядом и представился Первый луч утрений зари, восходяшей на небосвод перед Светилом, вечный соперник ветра на просторах, любимец утренней росы и Верховный удостоверитель невинности дев, стоящий на страже нравственности и целомудрия у подножья трона Императора, оплот добродетили и покровитель девственнец в седьмом поколении, воспитывающихся при монастырях, Ведущий серебряного крыла Вечного леса, быстроногий и долгогривый любимец богов Сфэвертаиль.-О..ть, выдал и выпал в кому Сосискин. Я молча поддержала его не слабым глотком.

Чтобы перезагрузить себе мозги, зависнувшие после прослушивания имени длиною в электричку у сравнительно небольшого лошака, я начала кидать ветки в тлеющие угли костра, и прикидывать сколько смогу выделить сырокопченой колбасы, чтобы вывести из прострации Сосискина. Мозги взяли тайм-аут, а память наотрез отказалась записать в подкорку все услышанное. Скосив взгляд на единорога, я увидела как тот явно наслаждается произведенным фурором. Во мне вскипела кровь бабки по материнской линии, которая всю жизнь проработала на рынке в палатке сельхозкооперации и знала толк в том, как поставить на место гнилую интеллигенцию, посмевшую заикнуться о недовесе и степени испорченности картофеля. — Мой дивный друг, только из уважения к вашему редкому виду и дабы не травмировать моего, бывшего до сего момента воспитанным пса, я предлагаю Вам на выбор с этой минуты откликаться на Сивку-бурку или Серебряное копытце. — А другие имена есть, нервно прядя ушами спросил целкомудренный хранитель монарших поясов верности. — Есть, неспешно кивнула я, но они вряд ли тебе понравятся, велеречивый ты мой. — И все-таки я настаиваю, стукнул копытом в ответ кошмар Прежевальского. — Гляди какой хрен горбатый нарисовался не сотрешь, приперся незваный, напугал практически до конфуза в штанах, водку нашу пил и чего-то там еще и настаивает. — Да что б ты знал, козел однорогий, настаивают спирт на клюкве, отмер Сосискин. — И все же Дариа, исковеркав мое имя, попыталось отмазаться от Сивки-бурки, это пони-переросток. Я не привыкла заставлять себя ждать и выдала тираду, по длине не уступающей его имени. — Даже не зная этого языка, предполагаю что это ругательство, и поэтому отказываюсь откликаться на него, гордо вскинул гриву Верховный мустанг местных прерий. — Тогда только Сивка, даже без бурки, за детские капризы право именоваться Серебряным копытцем Вы утеряли, царственно изрекла моя стервозность. — Но как же так… я же у трона…, запинаясь как водитель Запорожца въехавший в зад Лексусу, оправдывается перед хозяином пострадавшей тачки, начал лепетать коник. Примерно также бубнил и корчил жалостливые рожи один мой знакомый на приеме у налогового инспектора, когда он специально к 8 марту открыл на тот момент единственную палатку с цветами в новостройках, а потом представил декларацию, согласно которой ему еще и государство должно было приплатить за хлопоты. Так что меня этим сиротским блеяньем не пронять, зря Сивка из копыт выпрыгивает. Больше не налью, сказала как отрезала и демонстративно стала убирать бутылку в рюкзак. — Решив помочь мне окончательно деморализовать копытного, голос подал Сосискин. — Кстати, я тут интересуюсь, как ты девственность то у девиц невинных проверял, копытом или как, и мерзко заржал. Мне стало жалко коняшку, как показала практика, выдержать нас вдвоем с обретшим способность говорить Сосикиным, не удавалось еще никому. Глядя как единорог обижено на нас смотрит, я вздохнув вытянула назад водку, чтобы процесс адаптации к новому имени прошел наименее безболезненно.

Мир и покой были восстановлены, и мне до жути захотелось узнать что он тут делает, вместо того чтобы отираться возле высокопоставленных девственниц. — Скажи мне Сивка, а что это ты один да еще ночью по лесу шастаешь, не боишься что кто-нибудь откусит твое главное достоинство? Глаза единорога стали размером с колесо от МАЗа. Такие же глаза я видела всего один раз в жизни. Они были у моего папы, когда он все дни отпуска в Турции методично осушал мини-бар, а по выписке из отеля ему принесли счет. Мдя, видимо местный электорат еще не был готов к моим откровениям, и я кинулась его разубеждать- Да не то, о чем ты подумал, я рог имела в виду, что ты там ножками то засучил, ты что подумал я интересуюсь твоим фамильным Фаберже? Через пару минут он перестал хватать ртом водзух и с налетом печали произнес — А меня из табуна наш вожак выгнал. — О как, политический эмигрант он же неблагонадежный элемент значитсо, задумчиво протянул пес. — За что выперли соплеменники, монашек пугали аль с девицами бесчинствовал, ты не стесняйся мы тут все свои, в свою очередь поинтересовалась я. Сивка отрицательно махнул в ответ гривой. Как следовало из его запутанного повествования, этот ночной сомелье, пострадал за любовь. Если до этого табун снисходительно смотрел на то, что он отказывался просыпаться на заре и носится по росе, закрывали до поры до времени глаза на его выбраки в виде местного матерка в присутствие монарха, заминали перед духовенством его нежелание являться перед окнами монастырей в строго отведенные дни, то его любовь к русалке стала последней каплей. — 'Дельфин русалку отлюбил глубокой трепетной любовью', коверкая текст и безбожно фальшивя попытался спеть пес, но я его сурово одернула. — Кто бы говорил, а кто три недели в том году грыз обувь по соседской сербернарше? — Послушай Сивка, а разве у вас тут нет предубеждений против межрасовых браков? — Нет, Дариа, отрицательно отозвался он. — Дело совершено в другом. — Стой, замахала я руками как ветряная мельница, дай отгадаю. — У вас с ней разные места обитания да детишков не могло быть, а вашим родителям хотелось до аллергии и диатеза обкормить сладостями рогато-хвостатых внуков? — Места обитания тут не причем, да и потом ты что думаешь русалки беременеют от того что об их хвост святой дух потрется? — А разве они не икру откладывают, и у тебя что то я плавников не заметил, некстати влез настырный пес. — Русалка на берегу может принять любой образ, просветил нас любитель нетрадиционной любви. И продолжил, — она мне изменила с оборотнем, а он забыл выпить специальный отвар, и через положенное время родила. Я как благородный хотел прикрыть ее позор, но мой папа не оценил попыток и сказал дураков надо учить. — Я как жеребенок безрогий хотел у себя на крупе попросить художника нарисовать ее портрет, Сивка горестно вздохнул и нацелился пролить слезы по поруганной любви. — А как же теперь эта гнида речная наказана, решил не дать впасть в пучину отчаянья Сосискин, что с ней сделали? — Ничего, после скандала в двух семействах ее выдали замуж за оборотня, и у их сына вторая ипостась не волк, и не русалка, а волк с хвостом, да и пошла она в троллью задницу коряга водоплавающая, подвел итог мелодраме Сивка. На Сосискина этот бразильский сериал не произвел никакого впечатления. — Слышь Дашка, весело затявкал он мне на ухо, я теперь понял почему у него один рог. — Ну и почему, заинтересовался мой скептицизм, свято не верящий что в голову Сосискина могут прийти хоть какие то умные мысли. — Если бы ему изменила жирафа, то их было бы два. А так как ему их наставила