Женщину посадили в комнату для допросов номер три. При ней находились Пит, толстяк Боб (глаза мопса, запах подгоревшего тоста) и кошмарный Дейв (прическа под «Дюран-Дюран», на шею заползают завитки волос, видимо, густо покрывающих все его тело) из ФБР. Кэт в комнату проводил смазливый полицейский-латиноамериканец.

Женщине было лет шестьдесят, она сидела на засаленном казенном стуле, спина прямая, как вешалка для шляп. Ее седые волосы — цвета полярного льда, раскаленного добела металла — были собраны в пучок над длинной бледной шеей. Поверх бесформенного платья кофейного цвета она надела мужской твидовый пиджак с подвернутыми рукавами и выставленной напоказ серой в полоску подкладкой. Длинные пальцы рук были чопорно растопырены на столе, как если бы она дожидалась, когда ей сделают маникюр.

В первый момент Кэт решила: это та самая женщина, у которой она купила миску. Нет, конечно не она. Впрочем, эта женщина запросто могла бы быть старшей сестрой женщины из магазина.

— Кэт, привет, — сказал Пит.

Толстяк и Кошмарина ей кивнули.

Кэт обратилась к женщине:

— Мне сказали, что вы — Уолт Уитмен.

— Так меня называют мальчики, — ответила женщина.

Голос у нее оказался сильным и неожиданно глубоким, дикция — безупречной.

— Необычное имя для женщины, — сказала Кэт.

— Я и есть необычная женщина.

— Вижу.

— Я пришла сказать, что они начинаются, — сказала женщина.

— Начинаются?

— Да, последние дни.

— Можно немного конкретней?

— Невинные восстают. Опасность коренится в тех, кого мнили самыми безобидными.

— Что вы, собственно, имеете в виду?

— Вечное стремление вселенной рождать и рождать, вечно плодородное движение мира.

— Послушайте… — начал было Толстяк.

Кэт не дала ему договорить:

— Уитмена вы знаете.

— Вы верите в перевоплощение? — спросила женщина.

— Даже не знаю.

— Так поверите.

— Вы что, новое воплощение Уолта Уитмена?

Женщина посмотрела на Кэт с грустным участием. У нее были странные глаза, молочно-голубые, бесцветные, казалось, сфокусироваться не способные. Если бы Кэт не знала, что женщина видит, она бы приняла ее за слепую.

— Время настало.

— Для чего настало?

— Строить заново.

— Строить заново что?

— Мир. Искалеченный мир.

— И как, по-вашему, начинают заново мир?

Женщина печально покачала головой.

— В любом случае мальчики были мертвы.

— Какие мальчики?

Женщина не была похожа на психически неуравновешенную: бесцветные глаза не бегают, бледно- розовые губы плотно сжаты. Она заговорила:

— Они никому не были нужны. Одного оставили в проулке в Буффало. Веса в нем было меньше трех фунтов. Другой выкуплен в Ньюарке у проститутки за двести долларов. Средний служил сексуальной игрушкой одному чрезвычайно неприятному типу в Асбери-парк.

— Чем, по-вашему, занимаетесь вы и мальчики?

— Поворачиваем поток вспять.

— С кем вы работаете? — спросил Кошмарина.

Женщина понимающими, добрыми и усталыми глазами посмотрела на Кэт. И сказала:

— Пора сделать заявление. Нельзя дожидаться, пока последний сделает то же самое. Он и так тянет дольше, чем предполагалось.

— Кто этот последний?

— Я не могу его отыскать. Быть может, он отправился домой.

— Где его дом?

— Вы поищете его? Вы ему нравитесь. Он, мне кажется, доверяет вам.

— Где его искать?

Женщина сказала:

— Ривингтон-стрит, дом триста двадцать семь, квартира девятнадцать. Если он окажется там, позаботьтесь о нем.

Она улыбнулась. У нее были маленькие, идеально квадратные зубы, симметричные, как камни в ожерелье.

Пит сказал:

— Вы говорите, мальчик сейчас на Ривингтон, триста двадцать семь?

— Я говорю, он может там быть, — ответила женщина. — Ведь за детишками непросто уследить, правда? Как ни старайся.

— Он вооружен? — спросил Пит.

— Ну да, разумеется.

— Едем, — сказал Пит Кошмарине.

Кэт знала, кто еще с ними поедет. Если и вправду выяснится, что маленький мальчик сидит в той квартире и у него бомба, то спецназ не оставит от него и мокрого места. На данный момент никого не заботила возможность взять его живым.

— Удачи, — сказала Кэт.

Женщина спросила у нее:

— А вы не поедете?

— Нет. Я остаюсь здесь и хочу поговорить с вами.

— Вам надо ехать. Если он там, вы единственная, кого он захочет увидеть.

— Не судьба, — сказал Кошмарина.

— Может, подскажете, что нас там может ждать? — спросил Пит.

— Ничего опасного. Это я точно могу сказать.

— Спасибо. Приятно было узнать.

— Если вы его найдете, то привезете сюда?

— Да, — сказал Пит. И добавил, обращаясь к Кэт: — Будем на связи.

— Пока!

Пит с Кошмариной вышли. Толстяк с грозным видом занял позицию у двери, а Кэт уселась на стул напротив женщины, чьи ладони по-прежнему аккуратно, с растопыренными пальцами, лежали на столе. Ее ногти, при ближайшем рассмотрении, оказались не больно-то чистыми.

Кэт сказала: