Величие, о котором мечтают люди, соединяет в себе ощущение индивидуального биологического роста с ощущением скачкообразного увеличения, характерного для массы. Масса при этом играет подчиненную роль, вид ее не имеет значения, годен каждый из ее эрзацев.

Наблюдения над африканскими королями помогут связать воедино аспекты и элементы власти, которые до сих пор изучались раздельно. Все в этих королях нам чуждо и непривычно. Поначалу вообще испытываешь побуждение отбросить их в сторону как экзотические диковины. Европеец, сталкиваясь с рассказами вроде тех, что приводятся ниже, чувствует собственное превосходство. Но полезно скромно потерпеть, пока не узнаешь побольше. Европейцам XX в. просто почувствовать превосходство над варварами. Приемы, используемые нынешними властителями, может быть, и в самом деле более действенны. Но цели их часто ничем не отличаются от целей африканских королей.

Смерть старого короля и выборы нового в Габоне описывает Дю Шалю.

»Когда я был в Габоне, скончался старый король Глас. Племя устало от этого короля. Его считали могучим и злым волшебником; об этом не говорили открыто, но мало кто осмеливался ночью приблизиться к его дому. Когда он в конце концов заболел, все, казалось, были страшно опечалены. Но друзья по секрету сказали мне, что весь город надеется, что он умрет. И вот он умер. Однажды утром я проснулся от громких воплей и причитаний. Рыдал, казалось, весь город. Шесть дней длилось оплакивание. На второй день состоялось погребение старого короля. Самые надежные мужчины племени отнесли его тело в известное только им место, а старейшины занялись выбором нового короля. Имя его также держалось в секрете и было сообщено народу лишь на седьмой день, то есть в самый день коронации. Случаю было угодно, чтобы выбор пал на моего друга Ньогони. Он происходил из хорошей семьи и был любим в народе, так что большинство голосов старейшин было подано за него. Мне кажется, Ньогони понятия не имел о своем будущем возвышении. Утром седьмого дня он прогуливался по берегу, когда на него вдруг набросилась толпа жителей. Таким образом он подвергся процедуре, которая, согласно обычаю, предшествует коронации и которая должна бы отбить вкус к трону даже у самого честолюбивого человека. Огромная толпа взяла его в кольцо, осыпая самыми грязными ругательствами. Ему плевали в лицо, били кулаками, пинали ногами, забрасывали гнильем и отходами, а кто не мог дотянуться и ударить, тот поносил последними словами его отца, мать, братьев и сестер, вообще всех родственников вплоть до седьмого колена. Человек, не знающий обычаев, копейки бы не поставил на жизнь того, кого вот-вот должны были увенчать короной.

Но посреди этого крика и ругани я выделил слова, которые объяснили мне происходящее. Время от времени кто-нибудь, исхитрявшийся нанести особенно сильный пинок, выкрикивал: «Ты еще не король. Мы делаем с тобой, что хотим. А слушаться будем после».

Ньогони держался мужчиной и будущим королем. Он был спокоен, с лица его не сходила улыбка. Примерно через полчаса его отвели в дом старого короля, где он должен был еще некоторое время выслушивать ругань и поношения.

Потом все стихло. Поднялись старейшины и торжественно провозгласили: «Мы выбираем тебя нашим королем. Мы клянемся, что будем слушаться тебя и тебе подчиняться». Народ следом за ними скандировал эти слова.

Воцарилось молчание; принесли цилиндр, который здесь считается знаком королевского достоинства, и водрузили его на голову Ньогони. Он был облачен в красное, и все, только что ругавшие его, как говорится, на все корки, стали выказывать ему величайшее почтение.

Затем был праздник, длившийся шесть дней. Король, перенявший вместе с должностью и имя своего предшественника, обязан был принимать подданных у себя дома. Это были шесть дней неописуемого обжорства, скотского пьянства и всеобщей неразберихи. Толпами шли жители соседних деревень выказать уважение новому королю. Рекой лились ром и пальмовое вино.

Старый король Глас был забыт, а новый король Глас, бедняга, казался больным от усталости. День и ночь ему приходилось принимать людей и быть почтительным к каждому, кто явится.

Наконец ром был выпит, положенный законом срок истек, и воцарилось спокойствие. Теперь новый король мог выйти и обозреть свои владения.»

Здесь необычайно важна последовательность событий, которые разыгрываются в массе. Все начинается с оплакивающей стаи, формирующейся вокруг умершего короля и существующей в течение шести дней. Потом вдруг на седьмой день происходит нападение на новоизбранного. Вся враждебность по отношению к мертвому выливается на того, кто ему наследует. Преследующая масса, формирующаяся вокруг него, представляет собой, по сути дела, массу обращения, ее объект — не он сам, а умерший король. Люди изживают свою ненависть к мертвому, который правил слишком долго и под конец не внушал ничего, кроме страха. Новый король с самого начала оказывается в ситуации, пугающей любого властителя: его окружают бунтующие подданные, грозящие его телу. Однако он спокоен, ибо знает, что это вымещаемая враждебность, что она имеет игровой характер, что его персоне ничего не угрожает. Но все же столь болезненное начало царствования навсегда останется в его памяти, как угроза, способная реализоваться в любое время. Получается, что каждый король занимает свой пост в разгар революции. Это запоздалая революция против уже умершего короля, и новоизбранный, как его правопреемник, является лишь кажущимся ее объектом.

Третье важное событие — праздник, который после того, как минует траур, длится тоже шесть дней. Раздача еды и напитков и их совместное неограниченное потребление — знак приумножения, ожидаемого от нового владыки. Как теперь, в начале его правления, так и впоследствии в его королевстве должно быть в избытке и рома, и пальмового вина, и еды для всех. Чтобы все это приумножить, и посажен король. Празднующая масса как настоящее начало его царствования гарантирует будущее приумножение.

Описание Дю Шалю сделано сто лет назад. Оно полезно, поскольку является результатом стороннего наблюдения и не перегружено подробностями. Сегодня об африканских королях известно гораздо больше. Полезно ознакомиться с некоторыми новыми сообщениями.

Король Юкуна в Нигерии был священным существом, жизнь которого протекала в строго очерченных границах. Его первейшая задача состояла не в том, чтобы в качестве полководца повести народ на битву или осчастливить страну мудрым правлением. Не важно было, что он представляет собой как личность, он считался скорее живым сосудом, из которого истекают силы, дающие семени рост и земле плодородие, и поэтому — жизнь и процветание народу. Сохранению этих сил служили церемонии, определяющие течение его дней и годов.

Король редко появлялся на публике. Его голая ступня не должна была коснуться земли, ибо высохли бы плоды на полях. Он также не должен был отрываться от земли. Упади он с лошади, его следовало убить как можно скорее. Никому не позволялось говорить, что король болен. Если бы он действительно серьезно заболел, его следовало тайно удушить. Считалось, что стоны больного короля могут породить смятение в народе. Чихать ему было можно. Когда король Юкуна чихал, присутствующие мужчины с возгласами одобрения хлопали себя по ляжкам. Было бы ошибкой упомянуть его тело или вообще дать повод заключить, что у него есть обыкновенное человеческое тело. Вместо этого употреблялось особое слово, означающее исключительно его персону. Это слово относилось к каждому его действию, в том числе и к речениям.

Когда король должен был принимать пищу, особые чиновники издавали громкие оповещающие крики, а другие двенадцать раз громко хлопали себя по ляжкам. Во дворце, как и во всем городе, наступала тишина: прекращались разговоры, оставлялась любая работа. Королевская пища считалась священной и приносилась ему церемониально, как жертва божеству. Когда трапеза заканчивалась, раздавались новые