– Верно, – согласился с поставленным диагнозом Виираппан.

– Ну, и плывите, – совсем уж разобидевшись, отвернулся в сторону Отциваннур.

Подмигнув Феггаттурису с Рафом, Виираппан приобнял Отциваннура за плечи, отвел его за надстройку и долго там с ним о чем-то толковал.

То ли Отци сам понял, что в предстоящей экспедиции делать ему абсолютно нечего, то ли старик сумел убедить его в том, что кто-то должен остаться за главного, только после разговора с Виираппаном Отциваннур с энтузиазмом взялся помогать Рафу с Феггаттурисом собираться в дорогу. С таким энтузиазмом, что те не знали, куда от него деваться.

Собственно, и сборов-то особых не было, поскольку Виираппан объявил, что поплывут они на одном плоту. Выбор сразу пал на базовый плот Рафа, который был подготовлен и оснащен лучше любого другого. Это признавал даже Феггаттурис, так же имевший право гордиться своим плотом. Оставалось только загрузить на плот оружие, провиант и необходимое снаряжение.

– Лук освоил? – строго спросил Феггаттурис у таскавшего циновки Таурриммаса.

– А как же, – подобострастно улыбнулся тот.

Таурриммас все еще побаивался альбиноса. Теперь ведь, в отсутствии Упаннишшура, на него вообще никакой управы не было.

– Смотри у меня, – Феггаттурис оскалился и погрозил Таурриммасу пальцем. – Если хоть одна стрела мимо полетит…

– А куда мы плывем? – спросил Таурриммас.

– А тебе не все равно? – ответил ему вопросом Феггаттурис.

Поскольку и сам пока что имел весьма смутное представление о цели экспедиции.

Таурриммас покрепче обхватил циновки и побежал дальше.

С вечера до полуночи Раф следил за горизонтом. После полуночи его сменил Феггаттурис.

– Ничего? – спросил альбинос.

– Ничего, – ответил Раф, передавая ему бинокль.

– Значит, успеем разминуться, – улыбнулся Феггаттурис.

День прошел в напряженном ожидании плоскоглазых. Ни на рыбалку, ни за водой плоты не поплыли. Все сидели на палубах и ждали развязки. Даже дети не кричали, по обыкновению своему, и не устраивали свар. Они, хотя и не до конца понимали, что происходит, чувствовали, как раки-отшельники, что сейчас самое время забиться в свои раковины и не высовываться оттуда, дабы не накликать беду.

Под вечер Виираппан объявил, что отплытие откладывается на день.

– Почему? – удивился Феггаттурис. – Мы что, ждем, когда все плоскоглазые вокруг отмели соберутся?

– Именно, – ответил старик и, повернувшись к альбиносу спиной, хлопнул дверью надстройки.

– Он что, издевается? – растерянно посмотрел Феггаттурис на Рафа.

– Нет, – покачал головой Раф. – Мы должны появиться в селении плоскоглазых, когда там никого не будет. Ну, или почти никого.

– А-а… – поднял брови Феггаттурис. – Теперь я все понял.

Хотя на самом деле он все еще ничего не понимал.

А Раф наконец догадался, почему Виираппан ни с кем не желал делиться своими планами.

Он перешел на свой плот и снял со стены надстройки плавательную доску.

– Ты куда это собрался? – с подозрением посмотрел на него Отциваннур.

– Сплаваю, посмотрю, далеко ли плоскоглазые.

Раф подошел к краю плота, положил доску на воду и продел ногу в петлю страховочного линя.

– Старик говорит, в воду здесь лучше не лезть, – напомнил Отциваннур.

– Постараюсь не наглотаться.

Раф снял кожаный жилет, кинул его на бортовой поручень, повернул кепку козырьком назад и осторожно сел на доску верхом. Наклонившись вперед, он сделал два легких гребка руками.

– А что сказать Виираппану? – спросил Отциваннур.

– Ничего не говори, – не оборачиваясь, ответил Раф.

– А если он станет тебя искать?

– Придумай что-нибудь, – Раф посмотрел на Отциваннура через плечо. – Скажи, например, что я уплыл к плоскоглазым.

Сделав еще три гребка, он вывел доску на открытую воду. Здесь он лег на доску и начал грести по- серьезному, потому что хотел до заката вернуться домой.

От воды исходил странный запах, казавшийся смутно знакомым. Не сказать, чтобы он был неприятным, но почему-то вселял тревогу. Раф плотно сжал губы, чтобы отравленная вода, не приведи случай, в рот не попала.

Едва выплыв на чистую воду, Раф тут же в нее нырнул, чтобы избавиться от неприятного чувства, будто неделю не мылся. Совершив омовение, он продолжил свой путь.