чему продолжать эту бессмысленную бойню?.. Все! Все теперь будет, как прежде!.. Я сам хоть завтра снаряжу плот и отправлюсь в Тихую заводь за углем!..

Но, несмотря на показной оптимизм Упаннишшура, люди вовсе не чувствовали себя в безопасности. Скорее даже наоборот. Они смотрели на море так, как никогда прежде. Потому что прежде никто и никогда не воспринимал Мелководье, как источник опасности, как место, откуда приходит беда. Глубина – это другое дело. Плоты, заплывшие на Глубину, случалось, что и не возвращались. Но на Мелководье все было иначе. Здесь даже шторм был не страшен. И морские чудовища не водились. До тех пор, пока в чудовищ не превратились прежние, пускай не добрые, но очень спокойные, привычные, как рябь на воде, соседи.

Солнце медленно опускалось в море. С каждой минутой становилось темнее. А люди все стояли и ждали. Каждый при этом думал о своем. И чего они все вместе ждали, никто не знал.

Упаннишшуру в эти последние минуты перед концом пришло в голову, что в свое время нужно было бы придумать для Мелководья бога. И как следует обыграть эту идею. Если бы у него сейчас был под рукой свой, пуская маленький, неказистый и не очень-то влиятельный божок, он бы легко смог объяснить людям все. Абсолютно все! Что происходит, почему им приходится страдать и когда закончатся эти страдания. А так, без авторитетной поддержки бога, к его речам не очень-то и прислушивались.

Упаннишшуру было обидно. Что бы там ни думали о нем другие, болтуны и бездельники, вроде Виираппана и примкнувшего к нему альбиноса, говорил Упаннишшур пусть и не от чистого сердца, но с единственным желанием – помочь людям. Желание в самом деле было единственное. Вот только имелась под ним тоненькая личностная прослойка – Упаннишшуру очень, ну просто очень-очень хотелось, чтобы его любили и уважали. И относились бы к его словам с тем вниманием, какового они, несомненно, заслуживали.

– Где твоя жена, Упаннишшур? – поинтересовался кто-то из островитян.

Упаннишшур как раз говорил о том, что новый день принесет радость тому, кто ждет его с надеждой и упованьем… И тут его перебили. Услышав вопрос, Упаннишшур забыл, на что именно должен уповать ждущий завтрашний день человек, и речь осталась незаконченной.

– Почему тебя это интересует? – спросил Упаннишшур у островитянина.

– Ее нет среди нас.

Островитянин, мужчина лет сорока пяти с наголо выбритой головой, развел руками, указывая на всех собравшихся.

– И что дальше? – недовольно поджал губы Упаннишшур.

– Мы все собрались вместе, а твоей жены нет, – островитянин повторил свой жест. – Где она?

– Должно быть, сидит в надстройке, – Упаннишшур нервно махнул рукой в сторону своего плота. – Ты же знаешь мою жену…

– Знаю, поэтому и спрашиваю: где твоя жена, Упаннишшур?

– Разве я сторож жене своей?! – недовольно дернул плечом Упаннишшур.

– Так, значит, она уплыла, – сделал вывод лысый островитянин. И, посмотрев на собравшихся, добавил: – Покинула остров!

Как будто без того не было ясно, о чем идет речь.

– Выходит, ее ты убедить не смог? – обратился к Упаннишшуру другой островитянин, помоложе и позлее первого.

– Что значит «не смог»? – Упаннишшур хотел возмущенно всплеснуть руками, а получилось беспомощно. – Хотите сказать, это я уговорил вас остаться?

– А разве не так?

– Я всего лишь высказал свое мнение!

– Нет! – молодой подошел к Упаннишшуру поближе и помахал у него перед носом сложенными вместе двумя пальцами. – Ты именно уговаривал нас остаться. Ты убедил нас в том, что на острове будет безопаснее, чем на уплывающих плотах.

– Так оно и есть! – Упаннишшур отмахнулся от пальцев, как от надоедливой мухи. – Вы думаете, я остался бы здесь, если бы было иначе?..

Вопрос был риторический. Упаннишшур хотел еще что-то сказать, но вынырнувший из воды плоскоглазый ударил его копьем в спину. Копье под углом вошло в поясницу и вышло на уровне груди. Раскинув руки в стороны, Упаннишшур с недоумением посмотрел на торчащее из груди окровавленное острие копья, пошатнулся, сделал шаг назад и упал в воду.

Нападение было настолько неожиданным, что в первый момент люди замерли, не зная, что делать? Куда бежать? Да и стоит ли? Они-то ожидали, что плоскоглазые, как и прошлой ночью, подплывут к плотам на досках.

Раздались крики:

– Огня!.. Огня!..

Кто-то вынес из надстройки чан с пылающим в нем огнем. Затем принесли еще два.

Люди схватились за ножи и багры.

Стоя на краю плота, они пытались высмотреть плоскоглазых.

Со стороны послышался несильный хлопок, и над одним из плотов взметнулось рыжее пламя.

Раздался пронзительный женский крик.

Загорелся еще один плот на другом конце острова.

Люди метались из стороны в сторону, не зная, что делать. Одни боялись выпустить из рук оружие, другие пытались тушить горящие плоты, третьи что-то истошно кричали, то ли подбадривая себя криками,