– Ему плохо, – объяснил Виираппан.

– Можно подумать, нам сейчас хорошо.

– Ему очень плохо, – повторил старик. – Что будете делать, если он умрет?

– Скинем за борт, – быстро нашел подходящее решение Феггаттурис.

– И тогда на людях будут две смерти плоскоглазых, – добавил старик.

– Одна, две, – Феггаттурис махнул рукой. – Теперь это уже не имеет значение.

– Может быть, действительно, развязать? – поддержал старика Раф.

Он взял со столика чашку, зачерпнул воды и поднес к губам плоскоглазого.

– Пей!

Тот даже губами не шевельнул.

Раф поднял чашку и вылил воду плоскоглазому на голову.

У пленника и веко не дрогнуло.

Раф достал нож, перерезал веревку на руках плоскоглазого и вернулся к своему занятию.

– Ну-ну, – мрачно усмехнулся Феггаттурис. – Смотри, Виираппан, вцепится плоскоглазый тебе в горло. Или, – он посмотрел на палицу плоскоглазого, стоявшую у стены, – дубинкой башку прошибет.

– У меня тоже нож есть, – грозно оскалился Виираппан и показал альбиносу не нож даже, а настоящий мачете с чуть изогнутым лезвием.

– Ну-ну, – многообещающе повторил Феггаттурис.

Старик освободил плоскоглазого от веревок и потряс его за плечо. Пленник, будто тюк с мочалом, медленно завалился на бок, да так и остался лежать, скорчившись на полу.

– Вот же напасть, – едва слышно пробормотал старик.

Он сел на лежак, подпер голову кулаком и задумался. Крепко задумался.

Уже на рассвете Отциваннур принес готовые луки.

Осмотрев оружие, Раф с Феггаттурисом остались довольны работой мастера. Каждому луку требовалась лишь незначительная доводка – одному тетиву подтянуть, другому прорезь под стрелу углубить, – чтобы оружие удобно лежало в руке.

Когда солнце взошло над морской гладью, все четверо вышли на палубу, чтобы попрактиковаться в стрельбе.

Оказалось, что точно выстрелить из лука совсем непросто. Требовался навык и определенная сноровка.

Быстрее всех дело пошло у Рафа – уже десятая стрела, посланная им в цель, попала точно туда, куда он целился. Немного повозившись, освоился со стрельбой из лука Отциваннур. А Феггаттурис так увлекся этим делом, что его с трудом удалось остановить. Глаза альбиноса блестели охотничьим азартом, когда он, одну за другой, посылал стрелы в дверь Рафовой надстройки, так что вскоре она сделалась похожей на спину рыбы-ежа.

– Ну, держитесь, плоскоглазые! – погрозил невидимому противнику Феггаттурис, выдергивая стрелы из двери.

А вот у Виираппана дело незаладилось. Сразу и основательно. Первая же стрела, посланная стариком с нескольких метров в дверь, которая казалась такой огромной, что промахнуться в нее было невозможно даже в ливень и шторм, улетела далеко в море. Смеяться над этим никто не стал, но Виираппан все равно заявил, что больше не желает практиковаться, отдал лук Отциваннуру, стрелы Рафу и, хлопнув дверью, скрылся в надстройке. Он просто не мог позволить себе быть последним, пусть даже в таком бестолковом занятии, как стрельба из лука.

– Настоящая победа, когда бой выигран еще до его начала, – сообщил он по секрету пленнику, лежавшему на боку и не подававшему признаков жизни.

Виираппан подошел к плоскоглазому и тихонько ткнул носком.

– Ты меня слышишь или нет? Кивни, если слышишь… Ну, или ногой хотя бы дрыгни… Не хочешь?.. Ну и…

Виираппан махнул рукой, налил себе чашку холодного хмеля и залпом выпил.

Ближе к полудню выяснилось, что они забрали много восточнее, чем нужно было для того, чтобы выйти точно на Квадратный остров. Встречный ветер тому был виной или же плотогоны, у которых на работу с парусами времени оставалось меньше, чем обычно, но только остров они могли и проскочить, если бы Отциваннур не заметил ползущий из-за горизонта дым. Конечно, рано или поздно Раф с Феггаттурисом все равно вывели бы плоты к Квадратному острову – еще не было случая, чтобы плотогон потерялся на Мелководье, но время, которого им и без того недоставало, оказалось бы потеряно безвозвратно.

– Что-то горит, – задумчиво изрек Виираппан, всматриваясь из-под ладони в поднимающийся над горизонтом дым.

Черный, плотный, он не уходил столбом в небо, а плыл над водой.

– Ясное дело – что, – Феггаттурис перекинул тянущуюся от угла паруса веревку через бортовой поручень, уперся в него ногой и изо всех сил потянул. – Остров горит!

– Выходит, опоздали, – старик сокрушенно покачал головой.

– А я что говорил, – Феггаттурис закрепил веревку на стойке.

– Если плоскоглазые с рассветом отошли, то, может быть, кто живой на острове еще и остался, –