взгляд короля, Колиньи приблизился к Карлу, снял шляпу, опустился перед ним на колени и поклонился, продемонстрировав загорелую лысину.

— Ваше величество, нет слов, чтобы выразить благодарность за ваше приглашение. Ваше милосердие и доверие меня ошеломили. Благодарю вас за возможность сказать вам это. Я и все те, кто разделяет мою веру, чтим вас как нашего господина.

Колиньи произнес это так искренне и смиренно, что Карл смягчился; злобный оскал сменился любопытством.

— Добро пожаловать в Блуа, — пробормотал он и нетерпеливо повел рукой. — Встаньте же, встаньте.

Колиньи поднялся легко, без помощи рук. Светлые его ресницы были почти не видны. Они придавали его глазам выражение полной открытости. Мы с Эдуардом несколько раз тайком переглянулись. Наши впечатления были благоприятными, хотя и скептическими.

Все свое внимание адмирал сосредоточил на Карле. Казалось, нас с Эдуардом в комнате не существовало.

— Я твердо верю, ваше величество, что сам Господь снизошел на вас, и вы послали за мной, дабы во Франции воцарился мир. В качестве бывшего врага позвольте мне поздравить вас с вашими достижениями в военном искусстве. Вы не единожды доказали, кто из нас лучший командир.

Губы Карла скептически изогнулись.

— Не надо мне льстить, месье. Вам отлично известно, что сражения выиграл мой брат.

— Да, — согласился Колиньи. — Но мудрый король окружает себя талантливыми людьми. Все эти победы одержаны исключительно благодаря вам.

Лицо и тело Карла расслабились.

— Адмирал, — он жестом указал на Эдуарда, — это мой брат, герцог Анжуйский.

Впервые Колиньи взглянул на Эдуарда. Собачка на коленях принца оскалила зубы, но адмирал словно ее не замечал. Он низко поклонился, а выпрямившись, ответил:

— Monsieur le Duc, его величество поступил очень мудро, назначив вас главнокомандующим. Приятно встретить достойного противника, причинившего мне столько неприятностей.

Несмотря на хвалебные слова, в его голосе прозвучала нотка неодобрения. Он, такой сильный, прямой и просто одетый, скептически взирал на моего увешанного драгоценностями сына, в бархатном халате цвета лаванды и с собачонкой на коленях.

Если Эдуард и понял, как на него посмотрели, то этого не показал, напротив, рассмеялся и весело произнес:

— То же самое могу сказать и вам, адмирал. Рад, что вы наконец-то на нашей стороне.

— А это наша дорогая мама, — представил меня король.

Колиньи подошел к кровати и поцеловал мне руку. Борода у него была мягкой.

— Madame la Reine. — Он стал очень серьезным. — Только великая мать могла вырастить великих сыновей. Пусть Господь дарует вам и герцогу быстрое выздоровление.

Затем Колиньи перевел взгляд на моего старшего сына.

— Ваше величество, мне бы очень хотелось, чтобы наши переговоры велись с глазу на глаз. Надеюсь пообщаться с вами как мужчина с мужчиной.

— Будучи мудрым правителем, — осторожно вмешался Эдуард, — мой брат всегда прислушивается к совету нашей матери. Она сыграла важную роль в достижении мира.

И снова Колиньи обратился к Карлу:

— Если пожелаете назначить свою мать в качестве своего представителя, я побеседую с ней. Это зависит от вас, ваше величество.

Карл просиял.

— Сегодня мы с вами будем обедать в приватной обстановке. Там все и обсудим. — Он похлопал по креслу рядом с собой. — Садитесь, давайте выпьем.

Король щелкнул пальцами, и горничная поспешно налила в кубок вина.

— Это большая честь, ваше величество, — отозвался адмирал. — Но полагаю, что вино помешает мне достойно служить Богу и моему королю.

В словах адмирала сквозила гордость, они должны были создать у нас представление о Колиньи как о человеке скромном и честном, а потому я почувствовала, что совсем ему не доверяю. Он занял место подле Карла. Тот схватил его за руку.

— Ну уж нет, mon pere,[27] мы вас так просто не отпустим, — пошутил Карл и рассмеялся собственному остроумию.

Колиньи тоже заулыбался, без всякого, впрочем, беспокойства, которое могло бы появиться у менее уверенного в себе человека. Мы поболтали о его путешествии, о красоте долины Луары и о его новой молодой жене.

Через четверть часа Колиньи стал закадычным другом короля. Они ушли вместе. Карлу не терпелось показать адмиралу дворец. Мы с Эдуардом смотрели им вслед.

— Будут неприятности, — заключил Эдуард, как только они скрылись.

— Судя по всему, я сделала ужасную ошибку, пригласив его к нам, — призналась я.

Как только мы с Эдуардом выздоровели, тотчас устроили официальный прием в честь Колиньи. Позвали триста герцогов, кардиналов и послов. Карлу все эти хлопоты очень нравились.

Празднества начались незадолго до сумерек. Огромную винтовую лестницу, ведущую во двор, украсили серебряной парчой и позолоченными листьями. Гости глядели сверху на молодых женщин в прозрачных одеждах, которые, помахивая большими веерами, образовали кружок и соединили кончики пышных вееров в одно целое. Затем опустили веера, и в центре круга на раскрашенном под раковину деревянном возвышении появилась Венера.

Нимфы разошлись по сторонам, Венера исполнила короткий танец, и на сцену поднялся Марс в белой тоге и красном плаще — Линероль, любовник Эдуарда. Размахивая мечом, он преследовал испуганную Венеру. В заключение он ее поймал, Венера его поцеловала, и под аплодисменты зрителей пара направилась во дворец.

Торжество переместилось туда. С потолка струился шелк. Время от времени нимфы шевелили ткань, создавая впечатление волнующегося моря. Затем торжественно объявили выход короля, семьи и почетного гостя.

Мы прошествовали в зал. Манеры Колиньи были великолепны, а одежда опять же не впечатляла. На этот раз дублет на нем был новый, из черного шелка, но никаких модных оборок, лишь простой белый воротник. Это была блестящая стратегия: Колиньи сразу выделялся на фоне атласа, бархата и драгоценностей. Он преклонил колено перед троном Карла, но вместо протянутой его величеством руки поцеловал его туфлю.

Такая демонстрация преданности умилила не только враждебно настроенных католиков, но и Карла. Улыбаясь, он поднял Колиньи и расцеловал в щеки.

— Мы убеждены в верности и добрых намерениях адмирала Колиньи, — объявил король и обнял гугенота за плечи. — Мы любим его как друга и верного подданного. Тот, кто поднимет на него руку, поднимет ее против нас.

Колиньи поклонился герцогу Анжуйскому. Ради приема почетного гостя Эдуард надел унизанный жемчугом дублет из розового дамаста и огромный пышный воротник из алого кружева. На белой собачке была попона из такого же кружева. К моему изумлению, Эдуард взял адмирала за руки и поцеловал его в губы, словно кровный родственник. Только очень внимательный наблюдатель заметил бы, что Колиньи пытался избежать его хватки.

Карл кивнул, и лютнисты со скрипачами начали играть. Король был весел и общителен как никогда. Он взял Колиньи под локоть и отвел его в сторону.

Марго, Эдуард и я покинули свои троны. Я поспешила к де Гизам — к молодому герцогу Генриху и его дяде, кардиналу Лотарингскому. Их наверняка обидели почести, розданные адмиралу, потому что шпион Колиньи убил отца Генриха, старшего герцога де Гиза.

Я подала кардиналу руку. Его ладонь была холодной и невесомой, а губы поцеловали воздух у моей

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату