сразу похудел фунтов на десять, и шерсть у него прямо блестит!

— И выглядит он моложе. Правда, мистер Кемп?

— Гораздо моложе.

— А вот дядя Генри думает иначе.

— Он, наверно, не посмотрел на Дэна как следует.

— Нет, посмотрел.

— Но не так, как смотрят на собаку, когда видят её впервые.

— Правильно. А это имеет значение, мистер Кемп?

— Конечно, Люк, и очень большое. Пойдём, пора загонять коров.

— Что мы должны делать, мистер Кемп? — с готовностью спросил Люк.

— Сейчас объясню тебе, — охотно ответил мистер Кемп. Они миновали конюшню и направились к открытому пастбищу, которое тянулось позади дома. — Я захожу в тыл самой дальней на лугу корове, говорю ей: «А ну домой!» — и бросаю ей под ноги камушек. И она, пошатываясь, как пьяный матрос, бредёт домой, а за ней начинают двигаться и все остальные коровы. Их двенадцать. Но энергичный парнишка, вроде тебя, с помощью умной собаки сумеет справиться с ними не хуже ковбоя на лошади. Ясно?

Повернув налево, они срезали опушку принадлежащей Кемпу рощи и вышли на уходящий в поднимающийся с земли туман луг, где паслись толстые белые с коричневым коровы джерсийской породы.

— Вот что я скажу тебе, — заявил мистер Кемп, когда они дошли до гладкого плоского камня. — Я человек ленивый. Я лучше посижу здесь, покурю трубку и посмотрю, как вы с Дэном справитесь с работой. А вдруг из тебя получится знаменитый ковбой? Откуда мне знать? Не бойся пошуметь и, если захочешь, можешь покататься верхом. Давай-ка посмотрим, как ты осилишь это дело, сынок.

С довольной улыбкой на лице он опустился на камень и полез в карман за трубкой. И Люку стало радостно оттого, что мистеру Кемпу по душе его присутствие и хочется посмотреть, как он будет загонять коров. В эту минуту их взгляды встретились, и у Люка появилось странное чувство, будто мистеру Кемпу известно всё, что ему, Люку, хочется совершить, что эти поступки будут правильными и хорошими, ибо совершались уже не раз, и что, глядя на них, мистер Кемп, по-видимому, радуется тому, что живёт на свете. Разумеется, Люк не мыслил об этом в таких выражениях. Просто он вдруг ощутил, что всё, буквально всё: вечер, коровы на лугу, заходящее солнце, он сам вместе с собакой — всё это так и должно быть. И сказал, широко улыбаясь:

— По-моему, я сумею пригнать их сюда, мистер Кемп.

— Тогда за дело, сынок. Как только они минуют этот камень, считай, они уже дома. Джо, мой работник, сам загонит их в коровник.

— Пошли, Дэн! — позвал Люк, и они побежали по лугу.

Не успели они сделать и пятидесяти шагов, как Люка охватило странное волнение, возбудившее его воображение и превратившее окружающий мир в сцену из прочитанных книг. Поднимающийся с сочных лугов туман вставал тонкими струйками дыма от бивачных костров или стелился по земле и кружился в водовороте, оседая после артиллерийского огня. Коровы же приняли вид огромного стада, которое предстояло быстро собрать и провести через ущелье под прямым огнём похитителей скота, собравшихся у бивачного костра. С рыси Люк перешёл на галоп. И Дэн поскакал вслед за ним.

— Мы справимся с ними, Дэн! — тихо пообещал он. — Даю тебе слово. Конечно, нас всего двое…

Он обращался к Дэну как к командиру, решив раз и навсегда, что в их играх и его мечтах Дэн будет главным, ибо он старше и наделён от природы мудростью инстинкта.

Когда они были уже на другом конце пастбища позади последней из ленивых белых с коричневым коров, Люк не снизошёл до того, чтобы поднять камень или прутик и швырнуть его в толстую корову, лениво щипавшую траву, а, словно осадив коня, с которым только он мог справиться, вдруг круто повернул назад, и Дэн тоже повернул назад.

— Слушаюсь, Дэн! — крикнул он. — Вперёд, в горы! В горы! Мы обязательно догоним их! — и бросился на коров.

Дэн с громким лаем кинулся под ноги удивлённой корове, которая, вскинув голову, попятилась и, шлёпая хвостом по собственным бокам, тяжёлой поступью двинулась прочь от мальчика и собаки.

Забыв о хромой ноге, колли метался среди коров вместе с Люком, бросаясь им под ноги и бесстрашно залезая под брюхо. На каждый вопль Люка он отзывался заливистым и громким лаем. Но туман густел, туман, похожий на дымовую завесу невидимого орудийного огня, наползал. И пока Дэн, делая круги и лая, собирал стадо в кучу, Люк остался лицом к лицу с похитителями скота. Задыхаясь, он упал на колени, и лошадь, обученная до совершенства, тоже опустилась на землю рядом с ним. Он прицелился: услышал грохот пушки; почувствовал резкую боль в плече, ожог. Да, он ранен, плечо вдруг заныло. Он опустил бессильно повисшую левую руку. Но оставить позицию, когда Дэн на него рассчитывает, когда Дэн, мчась во весь опор и стреляя в воздух, уже обратил стадо из трёх коров в бегство, он не имел права. «Старина Дэн способен сам выполнить задание, если его не подстрелят, — прошептал Люк своей лошади. — Вставай, поднимайся». Он вскочил в седло и, припав к луке, поскакал вслед за Дэном.

— Дэн, Дэн! — крикнул он, и Дэн подбежал к нему, пыхтя, отдуваясь и сильно хромая. — Извини, Дэн, я покинул тебя в беде. Но меня ранили в плечо. О, Дэн, тебе попали в ногу…

Зрячий глаз Дэна танцевал, сияя от удовольствия. Одна из коров замычала: «Му-у-у!» — и в ответ с другой стороны луга послышалось долгое «му-у-у».

— Они пришли в движение, Дэн, как ты и предполагал. Вскоре мы будем вне опасности. Я постараюсь продержаться до конца. Всё стадо вот-вот тронется. И горе тем похитителям скота, которые попытаются его задержать. Их затопчут, превратят в ровное место. Не бойся за меня, Дэн. Я спокоен.

Они снова помчались по лугу, и Люк, внимательно приглядевшись, заметил, что Дэн, сильно припадая на заднюю ногу, перестал бросаться из стороны в сторону и лаять. Но и устав, он не отказался продолжать игру. Его зрячий глаз говорил, что он готов продолжать. Поэтому Люк тоже принялся сильно хромать.

— Ой, ой, — заохал он, — меня тоже ранили в ногу, Дэн. Боюсь, я буду тебе помехой.

Он так непритворно застонал, что Дэн, обернувшись, одарил его таким же умным и внимательным взглядом, каким смотрел на него Люк. Он подпрыгнул, упёрся лапами в грудь Люка, а языком попытался лизнуть его.

— Я выдержу, Дэн, если выдержишь ты, — заверил его Люк. И они кинулись вслед за коровами.

Двенадцать коров, напуганные криками, беготнёй и лаем, сбились наконец в кучу и медленно двинулись к опушке леса, откуда дорога вела прямо к коровнику. Но теперь они уже больше не боялись, а потому шли не спеша, мычали и выставляли рога на лай Дэна. И все равно это было настоящее стадо: они махали хвостами, удивлённо поводили глазами и время от времени фыркали. От них пахло хлевом, и Люку казалось, будто он, худой и усталый, сидит в седле, занятый беседой со своим командиром Дэном, ибо стадо уже перешло за аванпост, где ждёт мистер Кемп.

— Ну, Люк, — сказал мистер Кемп, — представление было просто первоклассное.

— Правда? — смутился Люк, ибо в своих мыслях он был ещё далеко от мистера Кемпа. Но теперь, приблизившись к нему, а потом вдруг очутившись совсем рядом, он только застенчиво улыбнулся. — Где Дэн? — встревожился он. — Дэн, иди сюда! Мы опять у мистера Кемпа. — Он как будто извинялся перед Дэном за то, что возвращал его в реальную действительность, на пастбище, к мистеру Кемпу и лесопильне, и тот снова становился старой собакой; но Дэн ничуть не возражал против тишины, он тяжело плюхнулся у ног Люка. — Мы всё правильно сделали, мистер Кемп? — спросил Люк.

— Лучше и не придумаешь, Люк.

— Спасибо.

— Вы действовали с энергией и умением, а главное, с превосходным воображением.

— Дэн чуть хромает, мистер Кемп, но я надеюсь, что хуже ему не станет. Нога поправится, правда? Как, по-вашему, он не такой уж старый, а, мистер Кемп?

— Несколько лет он ещё вполне прослужит.

— Если бы он был вашей собакой, вы бы не спешили расстаться с ним, правда, мистер Кемп?

— Я? Нет, конечно, если бы любил его, Люк. Человек всегда старается сохранить то, что ему дорого, верно? Но собака часто испытывает к своему хозяину гораздо большую привязанность, чем он к ней, вот в чём беда… Иди сюда, Люк, садись, отдохни.