внезапно почувствовала, как на нее наваливается страшное одиночество. Если бы не кошки, то она вообще бы, наверное, заплакала. Но кошки не позволили ей опустить руки. Они бродили за ней, требуя еды и внимания.

– Так, что тут у нас, – пробормотала Кира, открывая дверцы шкафчика, где они с Лесей хранили запасы консервированного корма для своих питомцев.

Обычно Фантик и Фатима не слишком благосклонно относились к консервам. Но сегодня они решили не привередничать. И оба с жадным урчанием набросились на кусочки перепелиного мяса в желе. Это напомнило Кире о том, что ей тоже не мешало бы перекусить.

В холодильнике было пустовато. То есть какие-то продукты там, конечно, имелись. И вполне возможно, ловкие руки Леси состряпали бы из них вполне удобоваримый ужин. Но вся беда была в том, что Леся находилась далеко, а Кира совершенно не представляла, что она может приготовить из небогатого продуктового набора, обнаруженного ею.

– Поджарю яичницу! – в конце концов приняла она разумное решение. – И натру в нее сыр!

Тереть сыр оказалось не на чем, потому что терка была куда-то запрятана Лесей. И Кира ограничилась тем, что просто порезала сыр маленькими кусочками, а потом всыпала его в яичную смесь, которую и вылила на шкворчащую сковородку. Получился омлет, кое-где сыроватый, кое-где пригоревший, но в целом вполне сносный. Яйца вообще трудно испортить, если только не сжечь их дочерна.

– Так, поесть я поела, – ободряюще заметила самой себе Кира. – А что теперь?

По идее, надо было бы уже ехать за Лесей, но подруги договорились, что Леся сама позвонит. Звонка от нее не было. А Кире, положа руку на сердце, совсем не хотелось никуда ехать. Она плотно поужинала, у нее на руках пригрелся довольный Фантик. И даже Фатима в виде исключения не ушла в другую часть дома, подальше от строгой Киры, а устроилась на соседнем стуле, мурлыча, словно заводная шарманка.

Сидеть так было чрезвычайно уютно. Потрескивал огонь в камине, который зажгла Кира. От Фантика распространялось ровное тепло. И Кира не заметила, как вялые мысли потекли совсем не в то русло, в какое были должны.

Кира часто слышала, что опытные следователи ставят себя на место преступника, чтобы понять ход его мыслей. И хотя вина Анфисы была под сомнением, Кира решила использовать этот метод для того, чтобы понять, чего пыталась добиться девушка, приехав в большой город. Кира хотела поставить себя на место Анфисы и сразу же наткнулась на препятствие.

– Вот я – Анфиса, я приехала в большой и незнакомый мне Питер, а где же я стану жить?

Естественно, первым делом Анфиса должна была направиться все в тот же дом на Московском проспекте. И там ей бы сказали, что никакие Ивановы тут сто лет не проживают. И куда же Анфиса направилась потом?

– Ну, допустим, она сняла квартиру или, скорее, комнату. Допустим. Но почему она не вернулась обратно в Тарасовку к своему Василию? Ведь Ивановых по указанному адресу не было. И где их искать, Анфиса тоже не знала. Или… Или у нее были еще какие-то ориентиры?

Если так, то Анфиса вполне могла все же выйти на своих родственников. И что случилось потом? Почему Анфиса перестала преследовать бабушку Галю и дядю Тимофея, а переключилась на Кешку? Ведь она охмурила его чрезвычайно грамотно. Честное слово, у самой Киры не могло бы получиться лучше. А ведь она долго изучала Кешу, подбирала к нему ключик, двигалась очень осторожно и постепенно. А Анфиса пришла и ухватила жирный кусок. Значит ли это, что и Анфиса действовала исподволь? Сначала выяснила, что за фрукт этот Кеша, а потом представилась богатой клиенткой, владелицей пахотной земли и пастбищ с тучными стадами, на которые Кеша и клюнул?

В сегодняшних словах Лисицы была изрядная толика правды. Кеша «западал» в первую очередь на невест богатых. Бесприданница, пусть даже и трижды красавица, вряд ли заставила бы его сердце затрепетать. А вот симпатичный счет в банке с несколькими нулями, который имелся у этой девушки, вполне мог заставить отказаться от Киры и переметнуться к Анфисе. И еще ребенок… Да, у Анфисы был серьезный расклад на руках.

Все это было так, но, с другой стороны, Кеша был осмотрителен, Кеша был скуповат, и Кеша был весьма расчетлив. И именно поэтому он вряд ли бросился бы очертя голову на подвернувшуюся ему Анфису. Прежде он должен был бы выяснить размер ее «приданого» в точности до последнего клочка земли. И уж конечно, ни за что в жизни Кеша не стал бы переписывать на Анфису свое имущество.

– Стоп! – воскликнула Кира, мигом пробудившись от дремоты. – Вот мы и добрались до самого дна! Имущество! Завещание! Нотариус!!!

В деле с завещанием Кеши было немало странного. И сейчас Кира горько упрекала себя за то, что сразу же не обратила на это внимания. Как-то уж очень она доверилась милой Гликерии Карповне, которая сказала, что нотариус – это их родственник и потому вне подозрений.

А ведь родственник родственнику, как известно, рознь. Не все стремятся оберегать старых и сирых, куда чаще алчная родня накладывает лапу на то, что по закону причитается сироте или старику.

Мысль о Гликерии Карповне заставила Киру еще и устыдиться за то, что она совсем позабыла про старушку. Тоже невестка называется! А ведь всерьез собиралась когда-нибудь называть Гликерию Карповну мамой. И что? Не стало Кеши, не стало и этого желания?

– Пусть так, но элементарно позвонить и спросить, не надо ли ей чего, я должна!

Гликерия Карповна была дома, да и где ей еще быть в ее-то годы! И звонку Киры она обрадовалась.

– Девочка моя! А я-то все думаю, куда ты подевалась. Сама звонить не смею, мало ли какие у тебя дела. А ты тоже что-то не звонишь.

– Гликерия Карповна, простите меня великодушно, занята я была! Вы знаете, что та девушка, которой Кеша завещал свое имущество, оказалась в больнице?

– В больнице? А мне сказали, что убили ее.

Кира содрогнулась от того, как ровно прозвучал голос старухи, словно констатируя факт, не более того. Ни сочувствия, ни торжества Кира в нем не услышала.

– Нет, Гликерия Карповна, Анфиса еще жива.

– Значит… Значит, она до сих пор наследница Кеши?

– Видимо, да.

– Это очень плохо, Кирочка, – со вздохом произнесла Кешина мама. – Не потому, что мне жалко денег или квартиры, хотя жалко, конечно. Но в первую очередь я бы не хотела, чтобы наследство досталось этой аферистке. Не знаю, каким образом она вынудила Кешу написать это завещание, но уверена, средства были ею выбраны самые отвратительные!

– Кстати, насчет этого завещания… Гликерия Карповна, а вы уверены в честности самого нотариуса?

Ох не стоило Кире задавать этот вопрос. Гликерия Карповна, если и имела странности, простительные для ее возраста, то такой странностью была именно странная, не поддающаяся никакому объяснению вера в родню, семью и силу крови, которая их всех объединяет.

Поэтому в ответ на вопрос Киры старушка не стала церемониться и весьма строгим тоном прочитала девушке целую лекцию о том, как важна для человека семья и узы, которые объединяют людей в одной семье.

– Впрочем, тебе, сироте, этого не понять. Не знаю, зачем я и время свое на тебя трачу.

Кира не обиделась, хотя и удивилась, насколько Гликерия Карповна, оказывается, хорошо осведомлена о ее жизни. Она даже знает, что родителей своих Кира не знала. Наверное, знала и о том, что вырастила Киру одна лишь бабушка.

В чем-то истории Киры и Анфисы были даже похожи, правда, бабушка никогда не пичкала Киру историями о том, что внучке предстоит кому-то там мстить. Кирина бабушка считала, что высоко на небе ангелы небесные все видят и каждому злодею обязательно воздастся по заслугам без всякого усилия со стороны обиженных им.

Но до сих пор Кире казалось, что Гликерии Карповне вполне достаточно того, что сам ее сын – Кеша – выбрал Киру. Но оказывается, старушка наводила о Кире справки. Ведь самому Кеше его невеста ничего о своем детстве не рассказывала. Или это Кеша проверил прошлое «невесты», а потом поделился информацией с мамой? Но почему в таком случае он не поступил аналогичным образом и с Анфисой?