растянулась, да и вряд ли туда пускают подростков. Внутрь мне никак.
— А я-то думал, Пак тебя лучше выучил, — Грималкин со вздохом скользнул в ближайшую подворотню. Я в недоумении последовала за ним. Может, поискать другой проход?
Грималкин запрыгнул на переполненный мусорный бак и уставился на меня; глаза его светились желтыми кругами в темноте.
— Так, — начал он, взмахивая хвостом. — Слушай внимательно, человек. Ты наполовину фейри. Что еще важней, ты — дочь Оберона, и тебе уже давно пора научиться хоть немного использовать то могущество, которого все так боятся.
— У меня нет никакого...
— Конечно есть. — Грималкин сузил глаза. — От тебя веет могуществом, вот почему все фейри на тебя так остро реагируют. Ты просто не знаешь, как им пользоваться. Что ж, я тебя научу, потому что это легче, чем пытаться самому протащить тебя в клуб. Готова?
— Не знаю.
— Хорошо. Во-первых, закрой глаза...
Я с опаской подчинилась.
— Теперь мысленно ощути чары вокруг нас. Мы рядом с ночным клубом, чар здесь полно — от эмоций тех, кто там танцует. Чары — это и есть источник нашего могущества. Именно так мы меняем облик, запеваем слушателей до смерти и делаемся незаметными для глаз смертных. Чувствуешь?
— Я не...
— Хватит болтать, чувствуй!
Я попыталась, хоть и не знала, что должна почувствовать, но не чувствовала ничего, кроме собственного замешательства и страха.
И под закрытыми веками словно взорвались снопы света — я почувствовала!
Эмоции обрели цвета: оранжевый — страсть, киноварь — желание, багровый — ярость, голубой — печаль... Завораживающая игра чувств кипящим водоворотом затопила мое сознание. У меня захватило дух. Грималкин одобрительно мурлыкнул.
— Да, это чары. Сны и чувства смертных. Теперь открой глаза. Начнем с простейшего фокуса фейри — умения исчезать из-под людских взглядов, делаться невидимкой.
Я слабо кивнула, стараясь не утонуть в бурлящем потоке эмоций.
— Делаться невидимкой? Звучит несложно.
Грималкин рассердился.
— Твое неверие тебя погубит, если будешь так думать, человек. Не верь, что это невозможно, иначе ничего не получится!
— Ладно, ладно, прости! — Я примирительно вскинула руки. — Итак, что делать?
— Мысленно представь вокруг себя чары — Кот опять прищурился. — Представь, что это плащ, который полностью тебя скрывает. Можешь придать чарам любую угодного тебе форму: пустое место в воздухе, где никого и ничего нет. Когда ты укутаешься в чары, ты должна поверить, что тебя никто не видит. Вот так.
Глаза исчезли, а за ними — и весь кот. Несмотря на то что я знала, что Грималкин способен на подобное, выглядело это сверхъестественно: кот растворился в воздухе.
— Теперь... — Глаза опять распахнулись, следом появился силуэт кота. — Твоя очередь. Когда поверишь, что невидима, пойдем.
— Что? Разве нельзя сначала на ком-нибудь потренироваться?
— Нужно просто верить. Если с первой попытки не поверишь в свою невидимость, потом будет сложнее. Пошли. Запомни: никаких сомнений.
— Угу. Никаких сомнений. — Я сделала вдох и закрыла глаза, призывая чары. Представила, как таю из виду, накидывая на плечи плащ из света и воздуха и скрывая лицо капюшоном.
«Никто меня не видит, — думала я, стараясь отвлечься от того, насколько это все глупо. — Теперь я невидима».
Я открыла глаза и посмотрела на руки — полная видимость, как обычно.
Грималкин покачал головой.
— Никогда не пойму людей, — пробормотал он. — Сколько ты всего повидала — магию, фейри, чудовищ и чудеса, — а все равно не веришь, что способна стать невидимой. — Он тяжело вздохнул и соскочил с мусорки. — Полагаю, провести нас внутрь придется мне.
14
«СИНИЙ ХАОС»
Почти час мы простояли в очереди в клуб.
— Всего этого можно было бы избежать, если б ты меня послушала! — в сотый раз прошипел Грималкин и впился когтями мне в руку.
Я с трудом подавила желание наподдать коту и отфутболить его за забор.
— Отстань от меня, Грим. Я же пробовала, так что хватит уже.
Люди косились на чокнутую девицу, бормочущую себе под нос, но я не обращала на них никакого внимания. Не знаю, что они видели при взгляде на Грима, но уж точно не толстого говорящего кота.
— Обычное заклинание невидимости. Проще не бывает! Котята учатся такому раньше, чем ходить!
Я бы ответила, но мы уже приближались к вышибале, охраняющему главный вход в «Синий хаос». Накачанный темнокожий гигант проверил документы у парочки перед нами и махнул рукой: проходите. Грим вонзил мне в руку когти, и я несмело шагнула вперед.
Холодные черные глаза смерили меня с ног до головы.
— А ты куда, цыпочка? — Вышибала пошевелил пальцами. — Давай-ка дуй отсюда. Тебе завтра в школу.
Во рту у меня пересохло, но тут Грималкин проговорил голосом низким и убаюкивающим:
— Ты не так на меня смотришь. Вообще-то я намного старше, чем кажусь.
— Ну да? — Качок не поверил, но, по крайней мере, не вышвырнул меня из очереди за шкирку. — А документ покажешь?
— Конечно. — Грим цапнул меня когтем, и я, поддерживая кота одной рукой, протянула вышибале старый билет в кино.
Он схватил картонный квадратик и скептически прищурился. У меня внутри все обмирало, прошиб холодный пот. Грималкин беспечно урчал у меня на руках. Наконец охранник нехотя вернул мне карточку.
— Ну ладно... Заходи тогда.
Взмах огромной руки — и мы уже в клубе.
Внутри творился хаос! Я прежде не бывала в таких заведениях, свет и звук меня сразу же одурманили. Под ногами клубился искусственный дым, напоминая о ползучих туманах Дикого леса. Разноцветные огни превращали танцпол в фантазийный фонтан голубого, желтого и рокового. Музыка гремела в ушах, отдаваясь вибрацией в животе; как можно разговаривать среди подобной какофонии?
Танцоры кружились, качались и дергались в центре зала, ритмично двигались под музыку, источая пот и энергию. Некоторые танцевали поодиночке, другие — парочками, лапая друг друга за все части тела, отдаваясь энергетике танца, перерождающейся в подлинную страсть.
Среди них, извиваясь в неистовых корчах, высасывая из воздуха половодье чар, танцевали фейри.
Я заметила фей в кожаных Штанах и сверкающих переливающихся топах — настоящих лохмотьях по сравнению с нарядами Летнего двора. Девушка с птичьими когтями и перьями вместо волос порхала над толпой, царапая юные тела и слизывая с плоти кровь. Сухощавый юноша с чрезмерно длинными руками, сгибающимися не только в локте, а сразу в двух местах, обхватил танцующую пару сзади и вцепился костлявыми пальцами в волосы. Две девицы с лисьими ушами танцевали вместе, зажав посередине смертного, прижимаясь к мужчине всем телом. Человек откинул голову в экстазе, не чувствуя женских пальцев, скользящих у него по ягодицам.
Грималкин завозился у меня в руках, спрыгнул на пол и побежал в самую глубину помещения.
