химера подняла драконью голову и уставилась на Лесного владыку, Который стоял за столом и сосредоточенно хмурился.

Чудовище разинуло пасть и набрало в грудь воздуха. Я окликнула Оберона, но мой голос потерялся в какофонии звуков, и я поняла, что предупреждение опоздает.

Ясень поднырнул между жуткими лапами и взмахнул снизу вверх ледяным клинком. Меч пронзил драконью шею, и чудовищная голова с тошнотворным хлюпаньем отскочила на мраморный пол. Ясень увернулся от извивающейся, брызгающей кровью шеи; из обрубка вырывалось жидкое пламя.

Фейри выли от боли. Ясень отскочил от капающей лавы, а какой-то тролль воткнул копье в разинутую львиную пасть, проткнув чудовище насквозь. Трио Красных колпаков умудрилось миновать смертоносные когти и прорваться к козлиной голове. Гномы кусались и тыкали чудище кинжалами.

Химера задергалась, забилась и наконец обмякла в паутине корневищ и веток, изредка подрагивая лапами. Хотя она и так уже умирала, Красные колпаки без устали рвали ее плоть на части.

Битва закончилась. После кровавого побоища повсюду воцарился хаос. Обугленные, изломанные, покалеченные тела, как брошенные игрушки, валялись у расколовшейся сцены. Пострадавшие фейри зажимали ужасные раны; их лица кривились от муки. Все заполонила вонь тлеющей плоти и крови.

Меня замутило. Стараясь не смотреть на жуткое зрелище, я отползла к самому краю сцены, и меня стошнило прямо в розовый куст.

— Оберон!

От этого вопля меня пробрало до костей. Королева Маб вскочила на ноги и, сверкая глазами, тыкала в Оберона пальчиком в перчатке.

— Как ты посмел! — рявкнула королева, а я поежилась от холода — температура резко понизилась, мороз сковал деревья и землю. — Как ты посмел натравить на нас это чудище?! Ведь мы пришли к тебе под знаменем доверия! Ты нарушил соглашение, и я такого святотатства не прощу!

Оберон оскорбился, но тут вскочила королева Титания.

— Да как ты смеешь? — взвизгнула она. В небе сверкнула молния — Ты обвиняешь нас в том, что мы призвали чудище? Это все подстроено Темным двором, чтобы поразить нас в нашем доме!

Светлые и Темные фейри зашептались, бросая подозрительные взгляды на представителей противоположного двора, хотя еще мгновение назад бились бок о бок. Красный колпак, отплевываясь от черной кровищи химеры, спрыгнул со сцены и бросился ко мне, сверкая голодными глазками- бусинками.

— Чую человечину, — закудахтал карлик, облизываясь лиловым языком. — Чую молодую девичью кровь, плоть слаще, чем у дикой твари!

Я торопливо отошла за сцену, но он увязался следом.

— Иди ко мне, деточка! — не унимался Красный колпак. — Чудище на вкус горчит, а вы, молоденькие человечки, сладенькие! Я лишь разочек кусну... ну, может, пальчик отъем...

— Прочь. — Ясень явился из ниоткуда. Он выглядел очень опасно, особенно из-за темных брызг крови на лице. — У нас и так проблем полно, не хватало еще, чтобы ты сожрал дочь Оберона. Убирайся.

Красный колпак плотоядно оскалился, но отступил. Юноша со вздохом повернулся ко мне, смерил оценивающим взглядом.

— Ты цела?

— Ты спас мне жизнь, — прошептала я.

Я едва не добавила «спасибо», но осеклась — тот, кто произносил это слово в Волшебной стране, оказывался в долгу. Я запоздало испугалась.

— Я... я же тебе не обязана теперь, — опасливо пробормотала я. Он выгнул бровь. Я запнулась. — Никаких пожизненных долгов, обязанности стать твоей женой, ничего такого?

— Разве что их величества договорились без нас. — Ясень оглянулся на спорящих владык. Оберон пытался утихомирить Титанию, но она и слушать ничего не хотела и кидалась на него еще хуже, чем на Маб. — Похоже, все договоренности теперь официально разорваны. Возможно, начнется война.

— Война? — Что-то холодное коснулось моей щеки: в небе, исчерченном молниями, кружились снежинки. Зрелище было жуткое и прекрасное; я поежилась. — И что же будет?

Ясень шагнул ко мне и убрал прядь волос с лица. От прикосновения его пальцев меня с ног до головы пронзило, словно электрическим разрядом. Принц склонился ко мне, защекотав ухо прохладным дыханием.

— Я тебя убью, — шепнул он и отошел к своим братьям за столом. На меня он не оглядывался.

Я потрогала щеку в том самом месте, где его пальцы коснулись моей кожи; мне стало и страшно, и сладко.

— Осторожней, человек. — В самом углу сцены, в тени издохшей химеры, возник Грималкин. — Не дари своего сердца принцу-фейри. Добром такое не заканчивается.

— А тебя кто спрашивал? — огрызнулась я. — И почему ты вечно возникаешь не там, где нужно? Ты же получил свою плату. Зачем ты за мной таскаешься?

— Ты забавная, — промурлыкал Грималкин: Золотые глаза мимолетно скользнули по ругающимся владыками — И весьма интересуешь короля и королев. А значит, ценная пешка в игре. Интересно, что ты сделаешь теперь? Во владениях Оберона твоего брата нет.

Ясень и его братья замерли с каменными лицами; Маб с Титанией продолжали препираться; Оберон пытался успокоить обеих, но безуспешно.

— Мне надо к Темному двору, — прошептала я, а Грималкин ухмыльнулся. — Придется искать Итана во владениях королевы Маб.

— Так я и думал, — щурясь, промурлыкал мне Грималкин. — Вот только... ты же не знаешь, где находится Темный двор? Свита Маб явилась сюда по воздуху, в летающих экипажах. Как же ты его найдешь?

— Может, я спрячусь в летающей повозке? Замаскируюсь?

Грималкин весело фыркнул.

— Если тебя не унюхают Красные колпаки, то огры учуют. По дороге в Тир-на-Ног от тебя лишь косточки останутся. — Кот зевнул и облизал заднюю лапу. — Жаль, что у тебя нет провожатого, который знает дорогу.

Я уставилась на него в бессильной злобе, начиная понимать, к чему он клонит.

— Ты знаешь дорогу к Темному двору, — тихо проговорила я.

Грималкин почесал ухо.

— Может быть.

— И отведешь меня туда, — продолжила я, — за небольшую услугу.

— Нет. — Грималкин поднял морду ко мне. — Попасть в Темные земли непросто. Я запрошу огромную цену, человек, так что подумай, чего стоит твой брат.

Я примолкла и стала разглядывать стол, за которым до сих пор ругались королевы.

— Зачем мне эта тварь? — Маб фыркнула на Титанию. — Я лишилась своих верноподданных. К чему мне натравливать чудище на своих?

Титания смотрела на соперницу с не меньшим презрением.

— Тебе все равно, кого убивать, лишь бы своего добиться, — заявила она, задрав нос. — Ты выдумала хитроумный план, чтобы ослабить наш двор, а самой не попасть под подозрение.

Маб сердито вспыхнула, и снег превратился в слякоть.

— Ты обвиняешь меня в убийстве собственных подданных?! Я не намерена это слушать! Оберон! — Она в ярости обернулась к Лесному владыке и прошипела: — Найди тех, кто это сделал! — Волосы ее извивались, как змеи. — Найди и отдай их мне, иначе берегись гнева Темного двора!

— Леди Маб, не торопитесь! — Оберон предостерегающе поднял руку. — Конечно, вы понимаете, что это означает для нас обоих.

Маб даже бровью не повела.

— Я буду ждать до кануна Иванова дня. Если Светлый двор не предъявит мне виновных в этом зверстве, готовьтесь к войне, — объявила она с каменным лицом и обратилась к сыновьям, дожидавшимся ее приказаний: — Пошлите за целителями. Соберите наших раненых и мертвых. Сегодня же вечером возвращаемся в Тир-на-Ног.