Никого и никогда я не любил больше, чем Еву в тот миг. Моя мадонна. Мое искупление.
В тот же вечер мы выбросили в мусорное ведро все склянки и катализаторы. От греха подальше.
Сколько это продолжалось? Месяц, два?
И Клару тогда мы сумели отшить, стоило ей опять у нас появиться. Если бы все этим и кончилось, ее родители вряд ли бы стали катить на нас бочку.
Ева в крови на полу.
— Что? Что случилось?
— Вызывай «скорую», Михал.
— Скажи, что случилось? — Прилив ярости. Ничего не выходит. Ничего!
— У меня выкидыш. Не видишь?
Вижу. Но вижу и другое! Суженные зрачки!
— Ты вмазалась!
Ева снова скорчилась и зарыдала во весь голос.
Я обнимаю ее, руки перепачканы кровью.
— Кто тебе дал эту дрянь?
— Гонза.
— Ну и подонок!
— Он сказал, что это отличное средство, — сквозь рыдания выдавливает Ева. — Совсем слабенькое. Новый рецепт. Что мне это никак не повредит.
«Скорая» с включенной сиреной. И вот уже Ева снова исчезает! А с ней и все остальное. Я убью его! Изувечу!
Михал прошел по Вацлавской, а оттуда вверх на Виноградскую, где жили Юришты.
Пани Юриштова с огоньком ненависти в глазах:
— Чего тебе надо? В прошлый раз вы его чуть в тюрьму не упекли, так теперь хватает наглости сюда являться?
На этот раз у Михала определенно сдали нервы.
— Значит, так, чтоб вы знали, ваш замечательный сыночек — просто скотина. Ублюдочная, тупая, сволочная скотина! — заорал он на весь дом. И устало добавил: — Вы одна до сих пор думаете, что он святой!
Господи, для чего я все это говорю?!
— А вы кто такие? — Пани Юриштова бросилась в наступление. — Дряхлые развалины. Это вы его всему научили. Бандиты! Он летом начал работать спасателем. Даже тонущего ребенка спас! Отлично себя проявил. А вы опять стали лезть к нему, прямо на пляж: В лодке посреди озера своей дрянью кололись! И все раскрылось. Снова втянули его в это болото. Понимаешь? А самим хоть бы хны! Неплохо, да? Вот она справедливость! И после этого ты еще смеешь его оговаривать? Да он страдает за всех вас!
Это уж точно, подумал Михал.
И нечего тут лясы точить.
— Где он?
— Так я тебе и сказала! Мальчику даже из дома пришлось уйти, чтоб вы от него отстали. Ненавижу тебя, понял? Всех вас! Вы ему жизнь поломали. И мне тоже. Пошел вон! Глаза бы мои на тебя не смотрели! Вон, а то милицию вызову!
Михал сбежал по лестнице. Подлец, бандит и наркоман, который поломал судьбу несчастному соседскому мальчику. Как бы не так! В этом доме прекрасно знают, что Гонзик Юришта такой же негодяй, как и те, кто сюда шляется. Такой же? Нет, самая лживая скотина из всех.
Михал шарахнул за собой дверь подъезда.
— Кто?
Голос незнакомый. Михал немного опешил. Но потом все же назвался.
Минута тишины. Он мог бы поклясться, что слышит, как они совещаются. Наконец дверь открылась.
Двое верзил, оба на голову выше Михала, между ними Гонза.
Телохранители. Фирма процветает. По спине Михала пробежал легкий озноб. Что, если не повезет, и это гнездышко, эту дедушкину квартиру накроют, когда я тут…
— Скотина, — прошипел он.
Драки не выйдет. Это ясно.
— Проходи, — пригласил Гонза. Повернулся и скрылся в комнате.
Выучился, подонок, великосветским манерам. Высшее общество балдежников. А вместо болтушки гонит заплетушку! К счастью для Гонзика, не многие их различают. А остальные спокойненько колют себе в вену. Еще и платят при этом.
— Знаешь, что ты наделал?
Броситься бы на него и выбить все зубы. Плевать на телохранителей!
— Я тебя ждал. Но когда ты и через два часа не пришел…
— Знаешь, что ты наделал?! — заорал Михал.
Только теперь Гонза слегка сдрейфил. Но ничего не ответил, просто начал быстрее моргать. Обе его гориллы в момент очутились возле Михала.
За дозу что хочешь сделают, промелькнуло у него.
— У Евы выкидыш! — набросился он на Гонзу.
— У Евы? А я-то тут при чем? Я, правда, оставил дозу для тебя. Положил на стол. Вот и все.
Ну и сволочь. Ведь прекрасно знал, что она сделает! Даже слишком хорошо знал. Удавить тебя мало!
— Что это была за дрянь? — спросил Михал.
— Вовсе не дрянь. Потрясная вещь. Болтушку дополняет, закачаешься. Когда не можешь после нее заснуть и вообще. Да ты попробуй.
А, ладно. Все равно конец. Теперь уж без разницы.
— Только после тебя.
— Отравы боишься? Совсем от болтушки сдвинулся?
— Я завязал, не знаю, слышал ты или нет.
— Ах вот оно что. Разреши узнать, давно ли ты завязал и сколько до этого ширялся?
Гонза засучил рукава, набрал в шприц два кубика и, помассировав вену, демонстративно вколол.
Все же и он кой-чему научился.
— Хочешь, тебе вколю? Я это лучше всех в Праге умею. Пользую только элиту.
Элиту! Тех, кто уже совсем съехал. Безнадежных.
— Только попробуй подойти! — пригрозил Михал.
Для меня ты как был сопляком, Гонзик, так и остался.
Михал стянул жим на правой руке. Найти бы местечко без язв и нарывов. Две безуспешные попытки прорвать ороговевшую кожу. После чего Михал решительно закатал правую штанину джинсов. Пара последних мест на ноге.
Наконец-то игла проткнула вену. Михал нажал на поршень шприца.
И вдруг это пришло. Сначала тяжесть, будто потолок проклятой квартиры рухнул прямо на него. А потом знакомые позывы снизу вверх по всему телу. Стиснутые мускулы, судорога. А когда отпустило, прежний кайф.
— Это ведь опиат, ты — идиот! — набросился Михал на Гонзу, немного придя в себя.
— Домашнего производства! Никакой уголовщины, — моментально отреагировал тот. — Мне нужна твоя помощь. Ты же знаешь, как у меня с химией…
— Рецепт есть? — недоверчиво спросил Михал.
— Описание. — Гонза подает Михалу клочок бумаги. — Я сам не могу сделать.
Еще бы, скотина, куда тебе самому. Тогда пришлось бы отдать на сторону твое поганое производство
