головой, чтобы вернуть ясность мысли. И в этот момент Феорис заметила на его лице кровь.

Она пронзительно, жутко вскрикнула. Аристон слегка повернулся на этот крик, и второй сокрушительный удар Автолика, от которого Аристон, как всегда, успел бы увер– нуться, нагнувшись или же загородившись рукой, обрушился на его незащищенную челюсть. Ноги Аристона подкосились, и он без чувств рухнул на землю.

Феорис мгновенно оказалась подле него. От ужаса и отчаяния на ее ногах словно появились крылатые сандалии Гермеса. Она бросилась на колени, схватила безвольную руку юноши и начала покрывать его грязное, потное, окровавленное, намазанное маслом лицо влажными поцелуями, которые заглушали безумные вопли, вырывавшиеся из ее рта.

Критий стоял в каком-нибудь шаге от нее и прекрасно видел эту душераздирающую сцену. С его губ, змеясь, поползли шипящие слова:

– Отпусти его, шлюха! Ты его задушишь… Или отравишь своими мерзкими поцелуями!

Данай потрясеный уставился на Крития. В отличие от Аристона, он его хорошо знал, поскольку Критий принадлежал к тому же кругу, что и отец Даная Пандор, и брат Халкодон. Данай всегда восхищался Критием как великолепным поэтом, драматургом, образованнейшим человеком и непреклонным, решительным политиком. Но теперь он увидел лишь безобразную, извращенную страсть, стал свидетелем горькой, бездонной ненависти, которую Критий питал ко всем женщинам без изъятия. Даже к нежной бедняжке Феорис, в которую он, Данай, был влюблен.

Данай подскочил к Критию и оттеснил его плечом. Данай, Алкивиад и другой Аристон отнесли юношу в гимнасий. Автолик шагал сзади, он был бел как полотно, дрожал, по его грязному лицу текли слезы.

– Я убил его! – рыдал он. – Я вскрою себе вены. Клянусь Герой!

– Ты не виноват, прекрасный юноша, – сказал Критий. – Это все мерзкая потаскушка, она…

Данай в упор поглядел на Крития.

– Если ты скажешь это еще раз, я тебя убью, – предупредил он. Придя в себя, Аристон увидел пять лиц, тревожно склонившихся над ним. Феорис в гимнасий, естественно, не допустили. Тезка Аристона массировал ему шею своими могучими, большими руками. У Аристона зверски болела голова, но под искусными пальцами панкратиста боль постепенно стихала. Юноша улыбнулся друзьям.

– Мне уже хорошо, – сказал он.

– О Зевс! Как ты меня напугал. Аристон! – воскликнул Автолик. – Я так ругал себя за то, что натворил!

– За то, что стукнул меня по башке? – усмехнулся Аристон. – Удивительно, как ты руку не сломал. Дан, будь добр, соскреби с меня масло, ладно?

Остальные вышли обратно в палестру, дожидаясь, пока Данай и наставник Аристон соскребут с кожи юношей грязное масло и песок, а затем намажут их другим, более благовонным составом. К тому времени как все процедуры были закончены, Аристон уже почти оправился, если не считать опухшей челюсти и ноющей боли в голове. Они с Автоликом оделись, то есть нацепили хитоны и подпоясались шнурками. Когда они вернулись на площадку, встревоженный Автолик все время держал Аристона за руку.

– Со мной ничего страшного, Автолик. Честное слово! – сказал Аристон. – Отпусти меня. Я сегодня обедаю с Даном, а потом меня ждет куча дел. Пообедаешь с нами?

– Не могу, – отказался юный борец. – Мне сегодня нужно разделить трапезу с Клейнием, двоюродным братом Алкивиада. Он ужасно назойливый, но хотя бы руки не распускает. Да, сейчас ты уже выглядишь нормально. Спасибо Зевсу, у тебя башка твердая, как мрамор. Возрадуйтесь, Аристон и Дан! Позабавьтесь за меня с Феорис, не знаю уж, кому из вас она сегодня достанется. Когда же она вам надоест, дайте мне знать.

– Болван! – чуть не зарыдал Данай. – Он не знает, он не в состоянии понять…

Аристон удивленно поглядел на него.

– Ты влюблен в Феорис?

– Да, – беспомощно сказал Данай. – Не было печали…

– Я поговорю с ней, – пообещал Аристон. – Я ей расскажу…

Но договорить он не успел, потому что Алкивиад и Кри– тий преградили ему путь.

– Отобедаешь со мной, прекрасный Аристон? – спро– сил Критий. – Я закажу диапрское вино, чтобы исцелить твою головную боль.

– Благодарю тебя, нет, – сказал Аристон.

– Почему? – поднял брови Критий.

– Я связан другим обещанием, – ответил Аристон.

– Ты обещал этой потаскушке? – Критий кивнул на бедную Феорис, которая стояла чуть в стороне и пожирала глазами Аристона.

– Возможно, – холодно проронил Аристон.

– Не могу этого понять! – воскликнул Критий. – Женщины! Как вы, юноши, только выносите этот запах испорченного козьего сыра и протухших сардин?

– Да, тебе этого не понять, правда? – усмехнулся Аристон. – Ты никогда не поймешь, да сжалятся над тобой великие боги!

– Лучше ты надо мной сжалься, прекрасный Аристон, – вкрадчиво признес Критий. – Поужинай со мной как-нибудь наедине…

Он вытянул руку и томно положил ее на плечо Аристона.

И зря. Ведь Аристон полгода вынужден был, задыхаясь от отвращения, терпеть прикосновения таких мерзавцев. Слепая, безрассудная ярость помрачила его взор. Он поймал руку Крития и вывернул ее в запястье. А затем перевернул Крития в воздухе и отбросил в сторону. Критий молча поднялся на ноги и, заметно прихрамывая, удалился.

Алкивиад впервые за все это время нарушил молчание.

– Не следовало тебе так поступать, Аристон, – сказал он.

– Почему? – возмутился Аристон.

– Потому что Критий никогда не забывает обид и оскорблений, – сказал Алкивиад.

– Ну и что? – передернул плечом Аристон.

– Ты его недооцениваешь, – добавил племянник Пе-рикла. – Так же как и меня.

Алкивиад поглядел вокруг, его темные глаза помрачнели.

Когда-нибудь я буду править этим полисом, – заявил он.

– Станешь стратегом-автократором? Как твой дядя Пе– рикл? – спросил Аристон.

– Если афиняне будут понимать, в чем их благо, тогда я буду править как автократор. Если же нет, то как тиран! – молвил Алкивиад и, повернувшись на пятках, вышел из палестры.

Аристон поглядел вслед богатому и знатному юноше.

– А ведь он действительно так думает! – пробормотал Аристон. – Странно… Я впервые видел его серьезным.

– Алкивиад – многогранный человек, – медленно произнес Данай. – Вполне вероятно, что он нарочно кривляется, прикидываясь женоподобным щеголем, жеманным болваном. Он сделает то, что обещал. А ты его действительно недооценивал. И я тоже, и все мы.

– Аристон… – внезапно прошептала Феорис.

– Да, Фео? – беззлобно спросил Аристон.

– Если… если б он убил тебя, я была бы виновата. – От страха Феорис даже охрипла. – Я отвлекла твое внимание, и ты…

– Забудь об этом, Фео, – сказал Аристон.

– Можно мне немножко пройтись с тобой рядом? – спросила Феорис.

– Пройдись с Даном, – ответил Аристон. – Вы же теперь возлюбленные.

– Ну нет! – фыркнула Феорис. – Он… просто купил на часок мои услуги. Он получил доступ к моему телу, но не к сердцу или к душе. Почему бы и нет? Таково мое ремесло. Ты должен понимать, насколько это мало значит… Ты ведь сам когда-то завяз в этой трясине! А потом выбрался.

– И ты выберешься, – подбодрил ее Аристон.

– Нет. Никогда. Была одна дверка, да и ту ты захлопнул перед моим носом, – вздохнула Феорис. – Так что я навсегда останусь шлюхой…