— Все, Александр, наша работа кончилась. Дальше делом займется чека.
— Каким делом? О замоскворецком упыре?
— О покушении на вождя революции товарища… — Арехина заглушил взрыв бомбы: кто-то бросил ее в латышей. Завязалась перестрелка. Арехин опять упал на мостовую, потянул за собой и Сашку.
— Видишь, остались еще, — сказал он.
— Кто? — Выставив руку с маузером перед собой, Сашка искал цель — и не находил.
— Спрячьте, а то свои же и убьют, — посоветовал Арехин. Сам он лежал, уткнувшись головой в мостовую, и никаких пистолетов никуда не направлял.
Сашка послушался и тоже притворился мертвым. Так два мертвеца и лежали рядом, лежали и переговаривались:
— Они думали, что в «Паккарде» ездит кто-то из вождей. Ну, и в Кремле слух пустили: да, ездит, и не просто, а к любовнице. Поверили. Организовали покушение. Здесь-то их, голубчиков, на горячем и взяли.
— Так вы…
— Был приманкой, разумеется.
— Потому и машину вам дали?
— Именно. Кто будет покушаться на Арехина, кому я нужен? А раз в «Паккарде» — то непременно вождь. Вот они и поверили.
— А кто «они»?
— Чека их знает, — уклончиво ответил Арехин.
Наконец стрельба стихла.
Арехин поднялся вдругорядь, с грустью осмотрел еще недавно чистенькое пальто. Поднялся и Сашка. Ему проще — шинель ко всему привычна.
К ним подошел чекист, что-то сказал не по-русски, Арехин так же не по-русски ответил.
Потом взял Сашку за рукав и повел прочь:
— Двоих взяли живьем, не следует, чтобы они нас видели.
— Пусть думают, что ехал вождь?
— Верно.
— А как мы теперь в Кремль попадем? Пешком?
— А в Кремль нам теперь вовсе и не нужно попадать. Нам теперь нужно домой. Почиститься, умыться, отдохнуть.
И они расстались. Каждый пошел к себе: Арехин в свой музейно-буржуйский дом, Сашка — в общежитие имени товарища Чернышевского.
Ничего, завтра свидятся…
Александр Юдин
ЭДЕМ ДОЛЖЕН БЫТЬ РАЗРУШЕН
Пролог
«С тех пор как человек начал самовластно вмешиваться, в ход эволюции, последняя утратила какую бы то ни было предсказуемость…
Но ведь в этом вся соль, не так ли?»
— Ископаемое! — с чувством воскликнул Виктор, наблюдая за очередной неудачной попыткой Адама получить свой обед. — Неудивительно, что ты вымер.
Адам обеими руками сдернул разноцветные кольца со стержня и, оскалившись, швырнул их в Виктора. Ударившись о прозрачную стену вольера, кольца беззвучно попадали на пол.
— Кажется, он обиделся, профессор, — заметила, невольно отпрянув, Ева, фигуристая девятнадцатилетняя блондинка.
— Нет, — заверил ассистентку профессор Виктор Агинский, — Адам не может нас сейчас слышать. Он нас даже не видит — я затемнил перегородку с его стороны.
— Да? А было такое впечатление, что он метил прямо вам в лоб.
— Это невозможно, — усмехнулся Виктор. — Жрать хочет, вот и психует. Только шалишь, приятель, обед придется заработать… или сидеть тебе сегодня на диете.
— А что Адам делает не так? — спросила Ева, с сочувствием наблюдая, как тот нервно меряет шагами вольер. — Мне показалось, что пирамидку он собрал правильно — сложил все кольца по размеру.
— Я сегодня усложнил тест, — пояснил Виктор. — Он должен не просто нанизать кольца от большего к меньшему, но еще и подобрать их по цвету, в определенном порядке — красные к красным, зеленые к зеленым, и так далее…
— Откуда ж ему об этом знать?
— Ну, ты-то хоть не тормози, Ева, — возмутился профессор. — Разумеется, я сначала показал ему, что и как он должен сделать, чтобы получить свою пайку. Причем трижды показал. А он тупит! Это уже пятая его неудачная попытка.
— А, может, он не разбирает цвета? Вдруг он дальтоник?
— Как бы не так: его способности к цветовосприятию я давно проверил — цвета он различает не хуже нас с тобой. Просто ленится думать. Наверное, я слишком его избаловал… Ну что ты топчешься, как бык в стойле! — снова вспылил профессор Агинский. — Головой работай, а не ногами. Ладно, показываю еще раз — последний.
Виктор сел за стол и включил компьютер. Внутри вольера, на стене, немедленно вспыхнул один из двух широких плазменных экранов. Ученый поставил перед собой точно такую же пирамидку, которую не удалось правильно собрать Адаму, стряхнул кольца со стержня на столешницу и принялся медленно, фиксируя каждое движение, нанизывать их обратно. Адам смотрел на экран набычившись, но тем не менее внимательно наблюдал за всеми манипуляциями профессора Агинского; когда тот закончил, Адам с явной неохотой, но все же подобрал разбросанные кольца и сложил пирамидку заново — на сей раз как надо.
— Браво! — зааплодировал профессор. — Вот ведь можешь, когда захочешь. Получай заслуженную награду.
В вольере отворилось небольшое окошечко, из него выдвинулся поднос, на котором стояла пластиковая миска с густым фасолевым супом; в фасоли плавала кость с изрядным шматом мяса. Адам схватил миску обеими руками, поднес к самому носу и понюхал. Оставшись, по всей видимости, доволен запахом, он сначала вытащил из миски ложку, облизал ее и отбросил прочь. Затем, запустив в суп короткопалую, поросшую рыжеватыми волосами пятерню, выложил мясную кость прямо на пол и в три глотка выхлебал суп. Закончив с супом, Адам удовлетворенно рыгнул и, отшвырнув миску, принялся за мясо.
— Эх ты, свинота необразованная, — покачал головой Виктор, — приличным манерам, сколько ни бьюсь, так и не научился.
— Не слишком ли много вы от него требуете, профессор? — заметила Ева, с сомнением глядя на скошенный лоб и массивные надбровные дуги Адама. — С его-то мозгом…
