на верхней ступени, я обнаружил впереди небольшой светящийся прямоугольник. Я прошел два шага в том направлении и остановился перед застекленным окошком, которое смотрело в комнату, наполненную солнечным светом. Я видел столики и стулья: это был зал, где я расстался с Борисом. На месте была и пухленькая официанта (окошко было расположено за ее стойкой), и Борис, который сидел в своем углу и с кислым видом глазел по сторонам. Он уже покончил с пудингом и теперь рассеянно водил вилкой по скатерти. Других посетителей в кафе не бьшо, если не считать молоденькой пары у окна.

Я почувствовал толчок в бок и заметил бородача, который протиснулся следом за мной и теперь, согнувшись в темноте, звенел ключами. Через мгновение перегородка распахнулась – и я вошел в кафе.

Официантка обернулась ко мне и просияла улыбкой. Потом она крикнула Борису.

– Посмотри, кто пришел!

Борис скорчил недовольную гримасу.

– Где ты был? – утомленно спросил он. – Мне уже надоело ждать.

– Ради Бога, прости, Борис! – отозвался я. И спросил, обращаясь к официантке: – Он хорошо себя вел?

– Он просто душка. Рассказывал мне о том, где вы прежде жили. В микрорайоне у искусственного озера.

– А, ну да. У искусственного озера. Да, туда мы сейчас и направляемся.

– Но тебя так долго не было! – протянул Борис. – Уже слишком поздно!

– Мне очень жаль, Борис. Не волнуйся, у нас еще полно времени. Старая квартира ведь никуда не убежит? Но ты прав, нам нужно отправляться прямо сейчас. Мне только бы выяснить… – Я снова обернулся к официантке, которая начала что-то рассказывать бородачу. – Простите, не можете ли вы сказать, как побыстрее добраться до искусственного озера?

– До искусственного озера? – Официантка указала в окно. – Вон тот автобус. Он довезет вас прямо туда.

Я проследил за ее жестом и увидел за тентами автобус, стоявший на обочине оживленной дороги против окна.

– Он стоит уже довольно долго, – пояснила официантка, – так что вам лучше поторопиться. Он может отойти в любой момент.

Я поблагодарил ее и, знаком подозвав Бориса, вышел из кафе на солнечный свет.

Мы вскочили в автобус, когда шофер уже заводил мотор. Покупая у него билеты, я заметил, что салон заполнен, и озабоченно спросил:

– Надеюсь, мне и мальчику достанутся места рядом?

– Не беспокойтесь. Они добрые люди. Положитесь на меня.

Сказав это, водитель обернулся и гаркнул что-то через плечо. В автобусе царило необычное веселое оживление, но, услышав голос водителя, все примолкли. В следующий же миг пассажиры повскакивали с мест и принялись, размахивая руками, обсуждать, куда нас лучше посадить. Какая-то крупная женщина высунулась в центральный проход и закричала: «Сюда! Садитесь сюда!» Но из другого конца салона раздался возглас: «Если вы с ребенком, лучше идите сюда – здесь его не укачает. А я пересяду к мистеру Хартману». Другие пассажиры тоже обсуждали, как устроить нас поудобней.

– Видите, все они – добрые люди, – весело заметил водитель. – О приезжих всегда заботятся в первую очередь. Ну ладно, располагайтесь – и в путь!

Мы с Борисом поспешили к двум пассажирам, которые стояли в проходе и указывали нам места. Я пропустил Бориса к окну и сел, после чего автобус сразу тронулся.

Почти сразу же кто-то хлопнул меня по плечу. С заднего сиденья мне протягивали пакет со сладостями.

– Мальчику, наверное, понравится, – произнес мужской голос.

– Спасибо, – сказал я. И повторил громче, чтобы слышали все в автобусе: – Спасибо. Большое спасибо всем. Вы все очень любезны.

– Смотри! – Борис возбужденно схватил меня за рукав. – Мы выезжаем на Северное шоссе.

Прежде чем я успел ответить, рядом со мной в проходе показалась женщина средних лет. Схватившись, чтобы не упасть, за подголовник моего кресла, она вложила мне в руку кусок кекса в бумажной салфетке.

– Это от джентльмена, который сидит сзади, – пояснила она. – Он это не доел и хотел бы угостить молодого человека.

Я с благодарностью принял угощение и еще раз сказал «спасибо» всем, кто находился в автобусе. Когда женщина удалилась, я услышал чуть поодаль голос:

– Приятно посмотреть, когда отец с сыном так дружны. Вот ведь собрались вместе на прогулку? В наши дни не часто такое увидишь.

При этих словах сердце мое наполнилось гордостью – и я взглянул на Бориса. Вероятно, он тоже их слышал, потому что в его улыбке, обращенной ко мне, сквозил явный заговорщический оттенок.

– Борис, – я протянул ему кекс, – правда, чудесный автобус? Разве не стоило подождать, чтобы в нем проехаться?

Борис снова улыбнулся, но его внимание переключилось на кекс – и ответа я не получил.

– Борис! – продолжал я. – Я собирался тебе сказать… Ведь ты, наверное, иногда задаешь себе этот вопрос. Знаешь, Борис, мне всегда больше всего хотелось… – Внезапно у меня вырвался смешок. – Звучит глупо. Я имею в виду, что я очень счастлив. Из-за тебя. Очень счастлив, что мы вместе. – Я снова засмеялся. – Тебе нравится поездка?

Борис, с набитым кексом ртом, кивнул:

– Здорово! Очень нравится. И все вокруг такие добрые.

В заднем конце автобуса несколько пассажиров затянули песню. Я расслабился и откинулся на спинку кресла. Небо за окном снова заволоклось тучами. Мы еще не выехали за черту города, но я заметил два мелькнувших один за другим дорожных знака с надписью «Северное шоссе».

– Простите, – послышался за спиной мужской голос – Вы как будто сказали водителю, что вам нужно к искусственному озеру? Надеюсь, вы не продрогнете там до костей. Если вы просто не знаете, где провести время, я бы порекомендовал вам сойти чуть раньше, у парка Марии-Кристины. Там есть пруд, где катаются на лодках. Молодому человеку должно прийтись по вкусу.

Говоривший сидел непосредственно за нами. Спинки у кресел были высокие, и я, даже вытянув шею, не мог хорошо его разглядеть. Тем не менее я поблагодарил его за совет, данный, очевидно, от чистого сердца, и начал объяснять, что к искусственному озеру мы едем не просто так. Я не собирался вдаваться в детали, но, заговорив, обнаружил, что компанейская атмосфера располагает к обстоятельности. Собственно, мне нравился сам тон моей речи, взятый случайно: в нем сочетались серьезность и шутливость. Более того, сочувственное хмыканье у меня за спиной свидетельствовало о том, что попутчик слушает внимательно и заинтересованно. Так или иначе, вскоре я, сам не зная как, пустился в описание Номера Девять и его отличий ото всех прочих. Я только-только начал рассказывать о том, как Борис забыл его в коробке, но тут сосед сзади прервал меня деликатным покашливанием.

– Простите, – произнес он, – подобные поездки неизбежно связаны с разного рода беспокойством. Это вполне естественно. Но, ей-богу, если позволите мне так сказать, у вас есть все основания надеяться на успех. – Он, вероятно, наклонился к самой спинке моего кресла, потому что его голос, размеренный и успокаивающий, доносился как раз оттуда, где соприкасались наши с Борисом плечи. – Уверен, вы найдете этот Номер Девять. Конечно, сейчас у вас на душе тревожно. Ведь могло произойти все что угодно, думаете вы. Это так естественно. Но из рассказанного вами я заключаю, что все кончится хорошо. Разумеется, когда вы постучите в дверь, новые жильцы, не зная, кто вы, поведут себя с опаской. Но после ваших объяснений они не смогут вас не впустить. Если дверь откроет женщина, она воскликнет: «А, наконец! А мы все гадаем, когда же вы придете». Так и слышу ее слова. Потом она обернется и крикнет мужу: «Это мальчик, который раньше здесь жил!» И тогда выйдет муж, эдакий добряк: ваш стук, наверное, застанет его за отделкой