Таким образом, несмотря на численное превосходство войск Западного фронта над противником, его так и не удалось задержать на таких выгодных рубежах обороны, как Западная Двина и Днепр. И причинами этого являются:

— поражение наших войск в боях под Минском и на Березине, образовавшиеся большие разрывы в обороне Западного фронта потребовали преждевременного ввода в сражение крупных резервов войск, сосредотачивавшихся на Днепре. К тому же сильные подвижные резервы (5-й и 7-й мк), передовые отряды стрелковых дивизий были неграмотно введены в бой и понесли в них невосполнимые потери;

— войска вновь созданного Западного фронта располагались линейно на широком фронте при отсутствии глубокоэшелонированной и многополосной обороны (насыщенной минными полями и заграждениями), без учета вероятных направлений наступления ударных группировок противника;

— имевшиеся на фронте сильные артиллерийские части не группировались на танкодоступных направлениях, а распределялись равномерно вдоль всей линии фронта;

— неудовлетворительная работа разведорганов во всех звеньях, не сумевших установить места возможного форсирования противником рек. В результате большие силы войск Западного фронта были сосредоточены на рубеже Рогачев, Жлобин, Стрешин, а на 110-км участке южнее Могилева оборонялись только части одной 187-й стрелковой дивизии, усиленные одним полком 45-го стрелкового корпуса. Недостаточно был прикрыт войсками северный берег Западной Двины (где оборонялась только 186-я сд), слабость обороны на рубеже Копысь, Шклов (оборонялась ослабленная 53-я сд), следствием чего явился прорыв мотомеханизированных частей вермахта в витебском и смоленском направлениях;

— отсутствие четкого и непрерывного управления соединениями и частями при проведении всех видов операций;

— слабое обеспечение стыков частей, соединений, армий, что давало противнику возможность быстро прорывать в этом направлении оборону наших войск и наносить по ним фланговые удары;

— прибывавшие на фронт достаточно сильные оперативные резервы вводились в сражение по частям, по мере их подхода, и значительно повлиять на ход боевых действий так и не смогли;

— незнание обстановки, запаздание с докладами из войск приводило к излишней осторожности руководства объединений и соединений в маневрировании дивизиями и частями;

— большие упущения допущены в использовании родов войск (так, танковые части использовались для решения самостоятельных задач, отсутствие противотанковых резервов и др.);

— непрерывная постановка войскам наступательных задач без учета складывающейся на фронте обстановки;

— контрудары войск готовились поспешно, без оценки и разведки сил противостоящего противника. Частям не давалось время на подготовку к проведению наступательной операции;

— неумение командиров и штабов всех уровней организовывать наступательные и оборонительные операции, что приводило к ряду серьезных ошибок в руководстве войсками и большим потерям личного состава;

— отмечались случаи и неудовлетворительного управления войсками со стороны вышестоящих командиров и штабов, что в значительной мере было связано с плохой организацией работы связи, в первую очередь радиосвязи;

— отсутствовало массирование сил на выбранных направлениях ударов, поэтому выгодная в некоторых случаях для наших войск обстановка так и не была использована для разгрома вырвавшихся вперед мотомеханизированных соединений и частей противника;

— при проведении наступательных операций создавались слабые ударные группировки войск (3–4 дивизии), наступавшие на широком фронте в разных направлениях, без проведения глубокой разведки, неналаженного взаимодействия и слабости автобронетанкового и артиллерийского обеспечения;

— слабость противовоздушной обороны и отсутствие активной авиационной поддержки не позволили надежно прикрыть наземные войска от ударов с воздуха, что в большой степени снижало их устойчивость при проведении оборонительных и наступательных операций;

— неспособность стрелковых частей эффективно противодействовать массированным ударам мотомеханизированных сил противника;

— неудовлетворительная работа служб военных сообщений, регулирования и эвакуации;

— не оправдавшая себя система тыла.

Да и неудачи прошедших в июне — начале июля боевых действий, огромные потери в них личного состава, страх перед возможным окружением морально воздействовали на командование всех степеней и войска. И это было действительно так. Как вспоминал Маршал Советского Союза С. С. Бирюзов, «опасаясь окружения, командование 13-й армии (и других армий. — Р. И.) старалось всячески растянуть фронт, отчего плотность боевых порядков была явно недостаточной. Немецкие танки легко прорывались через них. И после каждого такого прорыва нами предпринимались бесплодные попытки „заштопать дыру“ с помощью одного-двух батальонов. Вместо того чтобы создать на нужном направлении мощный кулак и добиться решительного превосходства над противником, мы распыляли свои силы, бросая их в бой по частям»[432].

17 июля бои на Западном фронте продолжались с неослабевающим напряжением. В разведсводке штаба Главного командования[433] отмечалось, что противник прилагает основные усилия на смоленском и могилевском направлениях, одновременно сосредотачивая значительные силы (до двух моторизованных корпусов) на флангах 20-й и 13-й армий в районах Рудня, Лиозно, Добромысль, Красный, Зверовичи, Шамово, Горки, Дрибин… На рогачевском направлении противник ведет бои на фронте Ржавка, Никоновичи, Лудчица, Озераны, Филевичи, Радуши, Мормаль и далее на запад… На пинском направлении противник вышел на фронт Ельно, Микашевичи, Погост, Туровы.

С каждым днем осложнялась обстановка под Смоленском, где разрозненные части 16-й армии генерала Лукина не смогли создать устойчивую оборону. Войска 2-й и 3-й танковых групп вермахта стремились соединиться восточнее Смоленска и завершить полное окружение войск 16, 20 и 19-й армий Западного фронта. Начиная с середины июля в районе Смоленска и севернее — до верховьев Западной Двины, а также к северо-западу от Рославля проходили ожесточенные кровопролитные бои, в ходе которых