4-й воздушно-десантный корпус, сдав свой участок обороны частям 110-й стрелковой дивизии, выводился из состава 13-й армии и направлялся в район Кричева для доукомплектования.
Продолжало поступать пополнение и в 13-ю армию. К исходу дня прибыло 8 эшелонов с частями 148 -й стрелковой дивизии, которые сразу были направлены для занятия обороны: два батальона 507-го сп — Дубинка; два батальона 496-го сп с дивизионом 326-го лап — район Барсуки; дивизион 326-го лап — на рубеж Запрудье, Дубинка; дивизион 532-го гап — в район Медведовки.
Командование армии, получив это пополнение, приняло решение нанести по сосредоточившемуся на западном берегу Днепра противнику удар силами 338-го и 292-го полков 187-й стрелковой дивизии. В ночь на 9 июля полки переправились через Днепр и вступили в бои за Дашковку, ст. Барсуки, Быхов, но значительного успеха не имели, так как огонь поддерживающей их артиллерии с восточного берега Днепра был малоэффективен.
Пополнялись и войска 21-й армии. Прибывшая к исходу дня из Кременчуга 102-я стрелковая дивизия[231] (командир — полковник П. М. Гудзь, начальник штаба — комбриг И. Г. Бессонов) получила задачу к рассвету 9 июля занять оборону на 40-км фронте, но это было затруднительно выполнить.
Полковник Гудзь докладывал в штаб армии о ее состоянии[232] :
«Имею дивизию в составе двух стрелковых (410-й и 467-й) и двух артиллерийских (346-й и 586-й гаубичный) полков. 519-й стрелковый полк, стоявший в г. Золотоноше Черкасской области, в дивизию не прибыл и где находится — неизвестно. (467-й сп находился в распоряжении командира 187-й сд. —
Дивизия совершенно не имеет тылов, так как в момент ее отмобилизования автотранспорт, занаряженный из ПриВО, в дивизию не поступил, в связи с чем средств снабжения боеприпасами, продфуражом, эвакуации нет.
Боеприпасами обеспечены одним боекомплектом и подвезти своими средствами не имеем возможности. Зенитный дивизион имеет 4 орудия без мехтяги, передвижение его крайне затруднено. В артиллерийских и стрелковых полках некомплект 17 гаубиц и 15 зенитных счетверенных установок. Средствами связи обеспечены на 50 %, совершенно отсутствуют противотанковые мины, нет ни одного килограмма колючей проволоки… Все тылы направлены на Пропойск…»
Но приказ есть приказ. В ночь на 11 июля части 102-й стрелковой дивизии заняли оборону на участке (иск.) Новый Быхов, Обидовичи, Шапчицы, (иск.) Гадиловичи, не сумев установить связь с правым соседом — 187-й сд.
Несмотря на прибывающее пополнение, обстановка на Западном фронте продолжала резко обостряться.
На совещании в Ставке Гитлера 8 июля Верховное Командование вермахта, не совсем точно определив группировку советских войск на Днепре и уверенное в ее слабости, отдало распоряжение группе армий «Центр» о продолжении стремительного наступления на Смоленск одними мотомеханизированными войсками. Перед ними была поставлена задача — форсировать реки Западная Двина и Днепр и концентрическими ударами с двух направлений окружить и уничтожить оборонявшиеся в этих районах войска Западного фронта.
Принятию этого решения способствовали и показания пленного командира русского корпуса, который на допросе заявил, что «… восточнее Западной Двины и Днепра мы (немцы. —
Группа генерала Гота получила указание силами LVII моторизованного корпуса нанести удар через Диену и Борковичи на Невель; XXXIX — через Городок на Великие Луки и частью сил на Витебск. Через Себеж на Идрицу наносили удар дивизии X армейского корпуса группы армий «Север». Одновременным ударом в трех направлениях противник планировал с севера выйти на правый фланг и тыл войск Западного фронта[234].
2-й танковой группе была поставлена задача на форсирование Днепра. Для выполнения этого приказа генерал Гудериан принял следующее решение: XXIV моторизованному корпусу 10 июля форсировать Днепр в районе Быхова; XXXXVI — утром 11 июля у Шклова; XXXXVTI — у местечка Копысь, между предмостными укреплениями Орши и Могилева[235].
Получив указания на перегруппировку, войска 4-й танковой армии вермахта приступили к ее выполнению. XXIV моторизованный корпус начал выдвигаться из-под Рогачева в район Быхова, на левый фланг 13-й армии. 17-я, 18-я танковые и 29-я моторизованная дивизии сосредотачивались южнее Орши.
Все передвижения частей выполнялись только ночью и тщательно маскировались. Районы сосредоточения войск прикрывались с воздуха истребительной авиацией. В связи с передислокацией танковых соединений были временно прекращены наступательные действия в районах Сенно и Жлобина, там велось только наблюдение за позициями советских войск.
И противнику удалось незаметно для командования Западного фронта осуществить эту большую перегруппировку мотомеханизированных войск и их выход на исходные позиции для предстоящего удара. Даже отход 18-й танковой дивизии вермахта от Коханова был замечен командованием противостоящей ей 1-й мотострелковой дивизии только в ночь на 11 июля[236], когда уже ничего нельзя было изменить в произошедших вскоре событиях на фронте.
В результате неудовлетворительного проведения разведывательных мероприятий командованием Западного фронта и армий не были сосредоточены на направлениях главных ударов гитлеровцев необходимые резервы для срыва их переправы через Днепр.
Гитлеровское командование было полностью уверено в успехе запланированной операции. К 10 июля немецко-фашистские войска продвинулись в полосе действий войск Западного фронта на глубину 450– 600 км, оккупировав большую часть территории Белоруссии. Генерал Гальдер 8 июля с гордостью записал в своем дневнике: «Противник уже не в состоянии создать сплошной фронт, даже на наиболее важных направлениях… Формирование противником новых соединений (во всяком случае, в крупных масштабах) наверняка потерпит неудачу из-за отсутствия офицерского состава, специалистов и материальной части артиллерии…»
В своем утверждении генерал опирался на цифры огромных потерь Красной Армии, понесенных в приграничных сражениях и в боях под Минском, на Березине, Друти и Западной Двине. Да, это были огромные и невосполнимые утраты, которые превзошли только цифры потерь войск Юго-Западного фронта в окружении под Киевом[237].
Тяжелая обстановка сложилась с обеспечением войск Западного фронта всем необходимым для ведения боевых действий. К 10 июля 1941 года фронт потерял 68 % всех имевшихся складов, 1766 вагонов боеприпасов, свыше 17,5 тыс. т горючего, 2038 т смазочных материалов, 60 % запасов продовольствия и фуража, все запасы вещевого имущества[238].
Но враг глубоко ошибся в своих прогнозах! Он не рассчитывал, что на борьбу с ним поднимется весь советский народ. Только в Белоруссии в ряды действующей армии к середине июля 1941 года влилось свыше 220 000 человек, а к августу этого же года — около 500 000 жителей республики.
Да и потери вражеских войск на советско-германском фронте были довольно ощутимыми: до середины июля 1941 года враг терял свыше 4000 человек в день, а во второй половине июля — свыше 7000. 4 августа, находясь в группе армий «Центр» и заслушав доклад о понесенных ее войсками потерях, Гитлер с горечью заявил: «Если бы я знал перед войной о силе Красной Армии, то мне было бы трудно принять решение о нападении на СССР»[239].
Но пока враг полностью владел инициативой ведения боевых действий. 9 июля дивизиям 2-й танковой группы были даны указания в ночь выйти к Днепру и занять исходные районы для
