вести). Но даже это обстоятельство не умаляет действий дивизий 61-го стрелкового и 20-го механизированного корпусов при обороне Могилевского рубежа. Стойко удерживая оборону на Днепре в течение 23 дней, их воины, проявляя образцы мужества и героизма, способствовали некоторой стабилизации положения войск Западного фронта на рубеже Ярцево, Ельня, Дятьково, связав боем четыре пехотные дивизии противника.
Но решение генерала Бакунина на отвод войск из района Могилева не нашло понимания у командования Западного направления, Военный совет которого 27 июля доложил в Ставку:
«Ввиду того, что оборона 61-м стрелковым корпусом Могилева отвлекала на него до 5 пехотных дивизий и велась настолько энергично, что сковывала большие силы противника, нами было приказано командующему 13-й армией удержать Могилев во что бы то ни стало и приказано как ему, так и комфронтом Центрального т. Кузнецову перейти в наступление на Могилев, имея в дальнейшем обеспечение левого фланга Качалова и выхода на Днепр. Однако командарм 13 не только не подстегнул колебавшегося командира 61-го корпуса Бакунина, но пропустил момент, когда тот самовольно покинул Могилев, начал отход на восток и лишь тогда донес.
С этим движением корпуса создается тяжелое положение для него и освобождаются дивизии противника, которые могут маневрировать против 13-й и 21-й армий. Тотчас же по получении известий об отходе из Могилева и о продолжающемся еще там уличном бое дано приказание командарму 13 остановить отход из Могилева и удержать город во что бы то ни стало, а комкора Бакунина, грубо нарушившего приказ командования, заменить полковником Воеводиным (областной военком. —
А спасло генерала то обстоятельство, что его группа (140 человек) вышла из окружения только в ноябре 1941 года под Тулой, когда под Москвой сложилась напряженная обстановка и на фронте был необходим каждый человек. Но простить генералу Бакунину оставление Могилева так и не смогли — он до конца войны так и остался генерал-майором, командиром стрелкового корпуса. А могли и расстрелять!
26 июля состоялось очередное совещание в Ставке А. Гитлера, на котором фюрер потребовал «ликвидировать гомельскую группировку противника путем наступления вновь созданной группы фон Клюге в плане выполнения чисто тактической задачи. Эту операцию следует провести возможно скорее, не связывая ее по времени с наступлением на других участках фронта… Сковывающая группа фон Бока должна, как только будет готова, начать медленное фронтальное наступление на Москву»[508].
27 июля главнокомандующий Сухопутными силами вермахта фельдмаршал Браухич собрал в Орше совещание руководящего состава группы армий «Центр», на котором были рассмотрены три главных вопроса[509]:
— Гомельская операция;
— операции на московском направлении;
— наступление 3-й танковой группы на Валдайскую возвышенность.
Оценив создавшуюся на фронте обстановку, постоянную угрозу правому флангу группы армий «Центр», перед 2-й полевой армией и 2-й танковой группой была поставлена задача наступать на гомельском направлении. Для этого предусматривалось заменить части танковой группы пехотными дивизиями, а танкистов отвести во второй эшелон и приступить к их пополнению личным составом и материальной частью.
Первоначальной задачей, стоящей перед созданной армейской группой генерала Гудериана, стоял захват Рославля и ликвидация угрозы, сложившейся на правом фланге танковой группы из-за активных действий 28-й армии генерала Качалова. Для проведения запланированной наступательной операции в подчинение генерала Гудериана были переданы некоторые пехотные соединения[510]:
— для наступления на Рославль: 7-й (7, 23, 78 и 197-я пд) и 9-й (263, 192 и 137-я пд) армейские корпуса;
— для смены танковых частей в районе Ельнинской дуги — 20-й армейский корпус (15-я и 268-я пд).
Готовились к предстоящим тяжелым боям и на Центральном фронте. С передовых позиций были сняты некоторые понесшие в предыдущих боях большие потери дивизии, которые сосредотачивались в районе Гомеля и Новозыбкова и приступали к пополнению личным составом и вооружением. Сильно укреплялась и оборона на подступах к Гомелю. Круглые сутки шло строительство дотов, отрывка окопов, ходов сообщений, эскарпов, противотанковых рвов, установка заграждений и минных полей.
В конце июля 1941 года на левом крыле фронта была воссоздана и 3-я армия (командующий — генерал-лейтенант В. И. Кузнецов, член Военного совета — дивизионный комиссар Ф. И. Шлыков, начальник штаба — генерал-майор A. C. Жадов), включив в свой состав 75-ю и 232-ю стрелковые дивизии, гарнизоны Мозырского укрепрайона и многочисленные Отряды войск Западного фронта, выходящие из окружения в Полесье. За три дня армия была пополнена оружием и боеприпасами и приняла участие в боевых действиях.
27 июля противник предпринял попытку отдельными разведывательными подразделениями переправиться на южный берег Сожа на участке Кричев, Чериков, но все они были сорваны огнем занимавших здесь оборону подразделений 13-й армии.
Части 21-й армии продолжали наносить удары по противнику то в одном, то в другом месте, но значительного изменения в обстановке они не приносили.
Ухудшилась обстановка и в районе действий кавалерийской группы Городовикова, соединения которой потеряли связь с командованием 21-й армии и Центрального фронта. Авиация противника наносила непрерывные удары по сосредоточениям конников, пехотные части врага начали обходить фланги 43-й и 47-й кавалерийских дивизий, действующих в Октябрьском и Паричском районах. К.концу июля их остаткам удалось прорвать кольцо окружения вражеских войск, форсировать Птичь и выйти на соединение с частями 21-й армии.
В тяжелое положение попали вырвавшиеся далеко вперед части 32-й кавалерийской дивизии полковника Бацкелевича, ведущие бои на подступах к Осиповичам. В течение нескольких суток ее воины удерживали станции Ясень и Татарка, парализовав движение врага по дороге Бобруйск — Минск.
Фашистское командование приняло решение заблокировать и полностью уничтожить оставшиеся у него в тылу кавалерийские части. Усиленные заслоны были выставлены на всех дорогах в районе Бобруйска, Осипович, Старых Дорог, все они патрулировались подвижными отрядами гитлеровцев.
В первых числах августа воины 32-й кавдивизии под натиском противника отошли в лесисто- болотистые районы юго-восточнее станций Татарка и Ясень. Комдив принял решение прорываться в направлении деревни Борки, выбить из нее противника и прорвать кольцо блокады.
2 августа гитлеровцы повели наступление на оборону частей 32-й кавалерийской дивизии. Поле рябило от грязновато-бурых фигур, которые в дымках автоматных очередей бежали на позиции кавалеристов. Залегая и снова совершая небольшие перебежки, немецкие солдаты с каждым броском уменьшали расстояние до цепей советских воинов. Ободренные редким огнем со стороны залегших кавалеристов, они уже смелее ринулись вперед.
И вдруг раскатистый гул донесся из-за края ближайшего леса. Уже можно было слышать бег многих лошадей. Гром нарастал, он ширился, и вот из-за леса выдвинулась темная лавина всадников. Она раскололась надвое, широко охватывая цепи остановившейся вражеской пехоты. Часть ее застыла на месте, другая часть повернулась и побежала назад, но уйти от кавалеристов уже было невозможно… Началась рубка. Это дерзко и смело атаковал гитлеровцев эскадрон под командой старшего лейтенанта Д. М. Дорофеева.
И снова лавина подошедших эскадронов дивизии атаковала врага в деревне Борки, сломав его сопротивление. Гитлеровцы попытались уйти, но деревню плотным кольцом охватили кавалеристы, спасения не было нигде. В этой схватке был разгромлен батальон мотопехоты, захвачено 10 орудий, несколько автомашин, мотоциклов, а главное — боеприпасы.
