назвал «Под градом пуль». В то время, когда газета Плеханова «За партию» распространялась плохо и влачила жалкое существование, он, видимо, хотел, чтобы его антиликвидаторские статьи прочитало как можно больше сознательных рабочих в самой России.

Ликвидаторы и другие меньшевики были возмущены действиями Плеханова, его сотрудничеством с большевиками, с ленинской «Правдой». В. Засулич писала Л. Дейчу 11 мая 1913 года: «А Жорж как безобразничает в «Правде». Волосы дыбом становятся». Дейч отвечал, что ему пишут из России о победе ленинцев в рабочих куриях и что в этом «большую роль сыграл Георгий Валентинович, который вредит одним и помогает другим».

Весной 1913 года Плеханов серьезно заболел крапивной лихорадкой. Положение было очень серьезным. Не доверяя себе — ведь лечить близких людей особенно трудно, — Розалия Марковна пригласила известного итальянского врача. Он подтвердил диагноз и определил причину болезни — тяжелое длительное переутомление. Но болезнь удалось победить, и Георгий Валентинович поправился.

Однако для окончательного выздоровления необходим был настоящий отдых. Розалия Марковна давно мечтала о поездке в Неаполь вдвоем с мужем, и наконец ее мечта могла быть осуществлена.

В середине июня 1913 года, попрощавшись с больными и медицинским персоналом санатория в Сан-Ремо, они сели в поезд, отправлявшийся в Рим.

Рано утром Плехановы прибыли в «Вечный город». Георгий Валентинович был радостно возбужден, он вспоминал свою поездку по городам Италии в 1908 году.

— Я хочу тебе показать Помпею. Ты увидишь, какой это сказочный город, — говорил он с улыбкой.

— Я представляю, ведь ты привез целый альбом с видами раскопок Помпеи.

— Это все не то.

С вокзала направились прямо на площадь Св. Петра, чтобы посмотреть на него ранним утром, когда солнце еще низко и лучи его озаряют храм сбоку. Величие и гармония собора заставили забыть об усталости.

Полюбовавшись на гробницу Кавура и на «Пиету» Микеланджело, Плехановы сняли номер в дешевой гостинице, переоделись и отдохнули. Они наметили себе программу осмотра — Форум, музей Ватикана, Сикстинская капелла. И все это за два дня.

Осмотрев главные достопримечательности Рима, Плехановы выехали в Неаполь. Прибыли они туда тоже ранним утром и сразу же устроились в маленьком французском отеле на берегу Неаполитанского залива. Шум от криков уличных торговцев, треск колес по мостовой, громкий говор толпы — все это создавало своеобразную, звучную симфонию.

В первый же день посетили Национальный музей Неаполя.

Георгий Валентинович был неутомим. Он всегда возил с собой несколько книг по истории того города, куда они направлялись, и не только наслаждался красотой, но и изучал искусство Италии.

В своих воспоминаниях Р. М. Плеханова пишет о поездке в Италию.

— У меня, — говорила она, — какое-то двоякое впечатление. Сколько уничтожено культурных ценностей слепыми силами природы! Но нельзя не восхищаться остатками искусства древних греков и римлян. Ведь многие современные города отстают по своей архитектуре от тех, которые были много сотен лет назад.

— У меня тоже такое чувство, — соглашался Плеханов. — Но меня утешает мысль, что эти ценности не совсем пропали. И на Форум, и в Помпею стекаются ученые, архитекторы, инженеры, чтобы изучить тайны их постройки, их гармонию. Нет! Человеческий гений не пропадает, он, вооружившись старым, идет вперед к новым знаниям, к новым открытиям.

На следующий день решили отдохнуть, а потом двинуться на Везувий. Но планы их были нарушены приглашением А. М. Горького посетить его на Капри.

«Алексей Максимович и Екатерина Павловна приняли нас, — пишет Р. М. Плеханова, — чрезвычайно приветливо, угощали нас как истые русские хлебосолы. В течение дня, во время прогулок и за столом во время обеда, и вечером во время чая лилась оживленная беседа главным образом между Георгием Валентиновичем и Алексеем Максимовичем об Италии, Неаполе, его художественных богатствах, о нравах итальянцев, о социалистическом движении, итальянских социалистических лидерах, и я поражалась начитанности и природному уму писателя-пролетария.

Когда мы расстались поздно ночью с любезными хозяевами, Георгий Валентинович рассказал мне, что по поводу его полемической статьи, направленной против «богоискателей» и горьковской «Исповеди», у него был разговор с Алексеем Максимовичем. Алексей Максимович дружественным тоном сказал Георгию Валентиновичу: «Строго вы, Георгий Валентинович, отнеслись к моей «Исповеди». Здорово пробрали меня». На что Георгий Валентинович ответил, что ставит высоко его художественный талант, но считал своей обязанностью решительно восстать против того, что он считал вредным в идеологических взглядах его как социалиста. Георгий Валентинович тут же добавил: «Вы, Алексей Максимович, изменились, бросили свою мистическую точку зрения на задачи человечества и пролетариата. Если да, то развивайте вашу теперешнюю точку зрения, я напишу об этом и отдам должное вашему теперешнему миросозерцанию»…

Был разговор о тактике большевиков и ликвидаторов. К последним Алексей Максимович относился с большой неприязнью…

О приезде Плеханова на Капри Горький пишет А. Н. Тихонову и И. П. Ладыжникову. Последнему он сообщает: «Здесь — все по-старому, кроме одной крупной новости: был у меня Плеханов. Свидание очень интересное, кажется, мы установим добрые отношения, говорили о многом, откровенно и подробно. Идею пересмотра программы в связи с запросами современной русской жизни и включение в нее одним из пунктов борьбу с алкоголизмом он находит очень удачной, своевременной, исполнимой. Находит и возможной и естественной гегемонию в России социалистической идеологии. Вообще — все было очень недурно. Лично он мне понравился, и мне кажется, что с ним можно пиво варить новое».

Отдохнув немного в Неаполе, Плехановы вернулись в Сан-Ремо, полные впечатлений и новых сил. Плеханов сразу же написал Горькому. «Многоуважаемый и дорогой Алексей Максимович! Прежде всего позвольте поблагодарить Вас обоих за то очаровательное (поистине очаровательное!) радушие, с которым Вы нас приняли у себя на Капри. Моя жена говорит, что из всех впечатлений, вынесенных нами из поездки на юг Италии, самым приятным и сильным было впечатление, доставленное экскурсией к Вам. Я совершенно согласен с ней. Я видел много людей, но редко я выносил из встреч с ними такой запас бодрости, какой вынес я из последней встречи с Вами. Будьте здоровы, это все, чего можно пожелать Вам, — все остальное у Вас есть; талант, образование, энергия, светлая вера в будущее и прочие, этим подобные, неоцененные блага. Живите еще долго и долго и обогащайте нашу художественную литературу Вашими произведениями» (3—VI, 399–400).

Горький ответил, и завязалась переписка, которая длилась вплоть до войны.

В Сан-Ремо Плеханова ждало письмо Ленина от июня 1913 года: «Уважаемый Георгий Валентинович! По поручению шести депутатов социал-демократов я обращаюсь к Вам с предложением приехать летом на несколько недель в Закопане для прочтения лекций по тем вопросам марксизма и социал-демократического движения, которые Вы выберете. Нам пишут сегодня из Питера, что возможен также приезд четырех депутатов, которые поддерживают ликвидаторов или колеблются (Бурьянова, Туликова, Хаустова и, может быть, даже Манькова). Как меньшевики, они, естественно, придают особое значение вопросу о Вашем участии.

Мы, в свою очередь, считали бы очень полезным участие партийцев разных взглядов в предприятии, которое нам представляется чрезвычайно важным для упрочения связей с рабочими и укрепления партийной работы.

Ввиду конспиративности дела мы ни одной заграничной группе решили не сообщать о плане устройства лекций — тем более, что депутатам грозят, вероятно, особо суровые преследования.

Поронин, где предположено чтение лекций, находится в 7 км по железной дороге от Закопане — одного из лучших горных курортов Галиции. О финансовой стороне дела (покрытие расходов на поездку) можно будет списаться особо, в случае надобности.

Черкните, пожалуйста, согласны ли Вы на это предложение: