немало времени посвятил его изучению и анализу, научился имитировать разные виды любви и мог бы, если бы пришла в голову такая блажь, написать на эту тему полноценное исследование. Блажь такая прийти, конечно, не могла, поскольку Тир никогда не рисковал без необходимости, а за подобное исследование все влюбленные мира, объединившись, отправили бы его на костер. Это как минимум.
Так что Казимира он слушал только тогда, когда у того в отношениях с Дарой возникали проблемы, погружавшие светлого князя в пучины горя и терзаний. Горе и терзания нравились Тиру гораздо больше, чем любовь, потому что их можно было вытянуть и съесть.
А еще он продолжал время от времени встречаться с самой Дарой. Нечасто — только когда хотелось какого-то разнообразия в общении, — но довольно регулярно.
Чтобы язва в душе у жертвы не заживала, крючок нужно время от времени шевелить.
Территории в Альбии были потеряны. Ресканцы отошли в Вальден. А Ворон, император Альбии, и Оскил Моряк, правитель Оскланда, присоединились к кертам и потеснили вальденские и орденские войска.
Эрик усилил свои войска гвардейским полком, и они направились на юг. Но не на кертский фронт, как можно было ожидать. Нет. Шлиссдарки с болидами устремились над Галадским морем к Оскланду.
Его величество, говоря об учебе в реальных боевых условиях, имел в виду не совсем это. Но оскландскую войну Тир принял бы как аргумент. Здесь гвардейцы, те из них, кто не успел поучаствовать в двух предыдущих войнах, учились убивать. Не воевать, нет, и не летать — этому их могли научить инструкторы, командиры, Старая Гвардия, наконец. В Оскланде учились убивать. Учились в том числе и старогвардейцы.
Это была война авиации против людей. А убивать людей — живых людей из плоти и крови — это совсем не то, что убивать их же, сидящих в машинах. Война в воздухе и война воздуха с землей — это очень разные вещи. Болид создает иллюзию неуязвимости; воюя с пехотой, пилот делается неосторожным, а еще пилот начинает думать о том, что такая война бесчестна.
И это тоже иллюзия. Болид, каким бы он ни был вертким, могут достать зенитные орудия — на то они и рассчитаны. Если ты хочешь воевать с землей эффективно, летать придется на предельно малых высотах, а дюралевый корпус — не рыцарские латы, он не защитит ни от удара меча, ни от меткого выстрела. Преимущество пилотов в войне «воздух-земля» — скорость и маневр. Но этим преимуществом нужно еще уметь пользоваться.
Риттер знал это. Разумеется, это знал Тир. Остальным… пришлось учиться.
То небольшое количество пехоты, которое Эрик взял с собой, должно было только прикрывать стоянки шлиссдарков и защищать болиды на земле.
Вальденские пилоты прошлись над Оскландом, убивая людей, уничтожая военные части, склады, летные поля, машинерию, укрепленные районы и оборонительные сооружения. Они творили чудеса, смертельные, бесчеловечные чудеса. На хрупких машинах, уязвимые, но нереально быстрые, штурмовали и уничтожали защищенные крепости, истребляли непобедимую оскландскую пехоту и знаменитых на весь мир оскландских арбалетчиков.
Старую Гвардию Эрик посылал в бой только на самых сложных участках, только в ситуациях, которые казались безвыходными. Их неяркие болиды бросались в глаза сильнее самых грозно разукрашенных машин. Именно в Оскланде Старая Гвардия начала путь в легенду. Пятеро демонов и их император: шесть машин, которые можно увидеть в небе только вместе. Увидеть их значило умереть.
Они не воевали с мирным населением, но налетали на города, и горе было тем, кто не нашел себе убежища. Шрапнель не выбирает. Стенобитным копьям, выстреливающим из-под днища разогнавшихся до максимальной скорости машин, тоже все равно, что кроме стены или дверей окажется у них на пути. Оскландские города не разрушались, но подвергались безжалостному разграблению. Золото — кровь Оскланда, движущая сила войны. Эрик хотел обескровить Оскила, и ему это удалось.
Не прошло и нескольких дней, как тот повернул свои войска на юг.
Оскил Моряк заторопился домой.
А Эрик так же стремительно и легко, как налетел на Оскланд, отправился на север. В Вальден.
Оскил вышел из войны, вслед за ним это сделал Ворон, которому, строго говоря, уже нечего было делить ни с Эриком, ни тем более с Вальденом. Керты держались некоторое время, но только до того момента, пока Лонгвиец не начал какие-то подозрительные маневры.
Тир утвердился во мнении о том, что война — абсолютно бессмысленное занятие. Из четырех участвующих в этом начинании государств в выигрыше оказался только Ворон. Остальные… в лучшем случае остались при своих.
— И на хрена? — спросил Тир, как только старогвардейцы в мирной обстановке снова собрались в одном из облюбованных ими кабаков.
— На нас напали, — ответил Риттер.
— Такова человеческая природа, — сказал Падре.
— Мы же им наваляли! — напомнил Шаграт.
Мал пожал плечами, давая понять, что он поддерживает всех высказавшихся.
— Никогда мне вас не понять, — подытожил Тир с неискренней тоской, — и Эрика мне никогда не понять. И себя. Что я тут, вообще, делаю?
ГЛАВА 4
Служение войне — завидней доли нет.
Карусель крутилась от моря и до неба. Сотни болидов вели яростный и жестокий бой. Убивали, убивали, убивали.
Остров Ялед зачищали от пиратов. Одни пираты уничтожали других. Первые служили императору, вторые — только себе. Первых было больше. Вторые бились за свою жизнь, и каждый из них стоил двоих.
— Этот бой войдет в учебники, — серьезно пообещал Тир. — Столько интересных тактических решений… Охренеть, что только люди не выдумают, чтобы выжить.
— Ну, — поддержал Шаграт. Остальные от комментариев воздержались.
Старая Гвардия и Эрик наблюдали за каруселью над морем в бинокли с изрядного удаления, расположившись на борту шлиссдарка. В небе над Яледом им нечего было делать, а вот посмотреть стоило. Посмотреть, оценить, выбрать наиболее талантливых среди тех вальденских пилотов, кто переживет этот бой.
