от звука машины, проезжающей по прибрежной дороге. Порывшись в карманах, он достал сотовый с иранским номером и наладонник «палм пайлот», а затем спросил у Джеки, не следует ли оставить их здесь.
— Ради бога, нет, — ответила Джеки.
— У меня нет паспорта, — прошептал Карим.
Он чувствовал себя очень неловко, но молчал об этом до самой последней минуты, хотя и подозревал, что это может создать проблемы.
Джеки рассмеялась, думая, что он шутит.
— В этой поездке он не понадобится.
Все члены группы были одеты в темное, чтобы не выделяться в ночи, и выглядели просто тенями на морском побережье. У Джеки для иранца был приготовлен гидрокостюм черного цвета. Молави неуклюже облачился в него, натянул черный шлем-балаклаву, который дал ему пакистанец. У Марвана и Хакима на плечах висели автоматы, Джеки же положила оружие на песок и присела на корточки, устанавливая портативный радиомаяк.
Рыболовное судно погасило ходовые огни, и на берегу сначала услышали тарахтение старенького мотора и только потом разглядели силуэт. Капитан судна, туркмен, в накинутом на плечи плотном плаще, стоял на мостике. Он ходил в этих водах лет тридцать, перевозя контрабанду из Ирана и обратно еще в советские времена. Туркмен заплатил чиновникам на обоих берегах столько взяток, что получил почти легальный статус. Все, о чем его просили теперь, — не попадаться на глаза кому не следует. Вместе с капитаном на мостике стоял британский оперативник из ашхабадской резидентуры, одетый в бушлат, что не мешало ему ежиться от ночного холода.
Четыре человека на берегу двинулись вперед. Первой, держа автомат в вытянутых руках над головой, двигалась Джеки. Следом шел Молави, за ним — Хаким и Марван, которые пятились, наставив в сторону берега автоматы.
— Джереми, — позвала женщина британского офицера.
— Джеки, — отозвался оперативник в бушлате.
Не совсем пароль и отзыв, но в данной ситуации этого было достаточно. Британец скинул трап, и четверка вскарабкалась на борт траулера. Молави пустили первым. Мотор запыхтел громче, и вскоре судно было далеко от берега. Когда они вышли из территориальных вод Ирана, Джеки сказала Молави, что он в безопасности. В ответ он лишь покачал головой, словно не веря, что все происходящее реально.
Молодой ученый посмотрел на британку. Обтягивающая ткань гидрокостюма подчеркивала восхитительные линии ее бедер и груди.
— Это всегда так просто получается? — спросил он.
— Да, если все правильно сделать, — ответила она.
К востоку от них на якоре стоял иранский патрульный катер, охраняющий государственную границу неподалеку от туркменского городка Гасан-Кули. Контрабандист обошел это место стороной.
Молави устал и лег прямо на палубе, прикрывшись толстым одеялом. Остальные сидели рядом и тихо разговаривали, попивая кофе из термоса, который взял с собой Джереми, британский разведчик. Время от времени кто-нибудь отпускал шутку, и все смеялись хором, наконец почувствовав себя свободными от напряжения, в котором держала их операция.
Светало. Судно направлялось к рыбацкой деревушке километрах в десяти от Гасан-Кули. Это было пустынное место посреди выбеленного солнцем песка каспийского побережья. Прибывших поджидал джип, на котором их отвезли на несколько километров от берега. Там они пересели в вертолет. На его борту тоже были опознавательные знаки компании «Газпорт лимитед». Один из пилотов дал Молави сухую одежду и отвел его в ангар неподалеку, чтобы тот сходил в туалет. Остальные переоделись, никуда не уходя. Черные гидрокостюмы свалили в огромный вещмешок, а вместо них надели обычную одежду, так что вполне могли сойти за туристов, прилетевших на выходные.
Когда все погрузились на вертолет, Молави никак не мог разобраться со страховочным поясом, и сидящие по бокам от него Марван и Хаким помогли ему, застегнув замки ремней. Джеки дала ему затычки для ушей, чтобы грохот ротора и свист турбины не оглушили его. Машина оторвалась от земли, зависла, а затем плавно пошла вверх, будто не подчиняясь законам тяготения. В паре сотен метров вертолет наклонил корпус и полетел на восток, в сторону Ашхабада.
Они мчались над пустынными равнинами юго-восточной Туркмении, мимо небольших городов с непроизносимыми названиями. Кызыл-Атрек, Гум-Даг, Кызыл-Арбат. На юге виднелись горы Копетдаг, ряд острых пиков на границе Туркменистана и Ирана. Через иллюминатор вертолета можно было разглядеть русла высохших рек и козьи тропы, пересекающие пустыни и горы. Молави глядел на пейзажи, пытаясь не заснуть, но не смог и все-таки отключился. Это бегство подействовало на него как успокаивающий наркотик, и он спал сном приговоренного, получившего помилование.
Самолет, в котором летели Гарри Паппас и Эдриан Уинклер, приземлился в аэропорту Ашхабада и зарулил в дальний конец площадки, в стороне от бизнес-терминала. У полосы их поджидал зеленовато- голубой «мерседес», у которого стояли охранники в штатском. Когда Гарри и Эдриан сошли по трапу, их встретил туркмен, который отвел их к машине. Сам он сел спереди, рядом с водителем, посадив пассажиров из Европы сзади. Автомобиль выехал за пределы аэропорта, минуя таможню, паспортный контроль и VIP- зал.
Утро едва началось, город пробуждался ото сна. Эта столица государства выглядела так, будто ее возвели за одну ночь. В новых кварталах сверкали белым мрамором дворцы государственных учреждений и роскошные частные дома, похожие на дорогие игрушки. Они были выстроены в стиле турецкого неоклассицизма, с величественными колоннами и золотыми куполами. Это было символом постоянства, того, что люди, выросшие кочевниками, желали видеть в своей столице и чего добились, когда выяснилось, что у них под ногами пятые по величине запасы мирового газа и они могут позволить себе строить все, что вздумается.
Прежний правитель страны, скромно именовавший себя Туркменбаши, «глава туркмен», даровал свое имя практически всем этим величественным зданиям и даже позволил воздвигнуть свою золоченую статую посреди города. В постаменте смонтировали двигатель, и в течение всего светового дня монумент поворачивался лицом к солнцу.
— Я сплю? — спросил Гарри. — Все это больше похоже на Диснейленд в турецком стиле.
— Меня тоже впечатляет, старина. Никогда здесь не был. И вряд ли побываю еще раз.
— Красиво, но до полного уродства.
— Тсс! — сказал Эдриан, кивая в сторону сидящего на переднем сиденье сотрудника службы безопасности. — Не забывай, мы же гости в доме баши.
«Мерседес» ехал через город в южном направлении. Они миновали самые странные здания, возведенные, чтобы удовлетворить причудливые прихоти прежнего правителя. Государственное издательство, выстроенное в виде открытой книги. Министерство здравоохранения, настоящий небоскреб в форме кадуцея, жезла, обвитого двумя змеями, символа медицины. В десятке миль впереди виднелись горы Копетдага, возвышающиеся над равниной. Здания стояли так, чтобы не мешать обзору. Они миновали «Президент-отель», предназначенный исключительно для личных гостей баши, а затем и президентский дворец. Проехав еще с милю, они оказались у ворот поместья, окруженного высокой оградой. Охранник на воротах поговорил с сотрудником службы безопасности на переднем сиденье и открыл шлагбаум. Они подъехали к беломраморному дому, и в этот момент его двери открылись. Создавалось впечатление, что вся эта поездка происходит по мановению руки невидимого дирижера.
— Это и есть конспиративная квартира, вернее, дом? — спросил Паппас. — Остается только неоновую вывеску повесить.
— Мы в полицейском государстве, Гарри. Здесь все безопасно и конспиративно. Боже мой, тут размер ВВП — государственная тайна. Если тебе говорят, что все надежно, значит, так и есть.
— Ты позаботился о звукозаписывающей аппаратуре?
— Мои люди все сделали. Пока ты будешь говорить с ним, мы сможем непрерывно вести запись. Ее