Он также обвинил Купера в том, что он попросту имитирует Седжуик и романы Скотта. Это было самое критическое выступление о романах Купера в американской печати 20-х годов XIX века.
Жизнь Куперов во Флоренции шла своим чередом. Хотя писатель «избегал принимать приглашения лордов, герцогов и принцев, чем обижал их», как свидетельствует жена Купера, ему все же приходилось поддерживать отношения как со многими иностранцами, жившими во Флоренции, так и с американцами, которых бывало во Флоренции немало. Поведение многих соотечественников вызывало возмущение писателя. «Скупость и мелочность, которые мне пришлось наблюдать среди некоторых наших граждан, просто делают меня больным, – пишет он знакомой в Америку. – А что вы думаете об американцах – к тому же дамах, – которые в Париже посещают званые вечера небезызвестного печальной памяти шпиона капитана Генри! Они знают, что я не стесняюсь говорить во всеуслышание о такой постыдной низости, и, конечно, жаждут мести».
Купер, как известно, был весьма щепетилен в вопросах чести, и поэтому его так возмущало отношение многих его соотечественников к капитану Джону Генри. Ирландский рыцарь удачи, он в 1809 году поступил на службу к канадскому генерал-губернатору и был послан в штаты Новой Англии с заданием доносить о всех фактах недовольства населения федеральным правительством. Позднее он за 50 тысяч долларов раскрыл американским властям заговор, имевший целью отделить штаты Новой Англии от Соединенных Штатов и создать из них конфедерацию, пользующуюся поддержкой Великобритании. В 1812 году Джон Генри уехал во Францию, где и обосновался. Отношение Купера к подобным рыцарям наживы без стыда и чести было однозначным, и он не мог простить своим соотечественникам заигрывания с такими людьми.
В то же время именно во Флоренции Купер познакомился со многими американцами, которых в этот город привела любовь к искусству, стремление усовершенствовать свое мастерство. Одним из них был бостонский скульптор Горацио Гриноу, который предложил писателю сделать его бюст. За год до этого известный парижский скульптор и медальер Пьер Ман Давид д'Анже изваял бюст Купера. Однако писатель был заинтересован в поощрении отечественных талантов, поэтому он не только согласился на новый бюст, но и заказал Гриноу мраморную скульптурную группу. Так как Гриноу никогда раньше групповых скульптур не делал, он настоял на том, что заказ будет считаться выполненным только в том случае, если и сам скульптор и заказчик останутся довольны его работой.
Было решено, что скульптор попытается передать в мраморе сцену, изображенную на одной из картин кисти Рафаэля. Работа скульптора понравилась Куперу, весьма высоко оценил ее и известный флорентийский скульптор Лоренцио Бартолини. «Насколько я знаю, это первая групповая скульптура, изваянная американским скульптором… – писал Купер в мае 1829 года Джеймсу де Кей, активному члену клуба «Хлеб и сыр», большому любителю искусств. – Для нашей страны приобретение хорошего скульптора отнюдь не пустяк. Из всех искусств искусство скульптора, пожалуй, нужно нам больше всего. Монументы и архитектурные украшения больше соответствуют вкусам нашего народа из-за своей доступности и осязаемости, чем другие виды искусства… Существует теснейшее взаимодействие между всеми средствами национального процветания… Если мы хотим соперничать с европейскими промышленниками в области художественных промыслов, то мы должны воспитывать вкус… Европа находится в затруднительном положении. В Англии они тешат себя тем, что все их беды происходят от перепроизводства. Но ведь Джон всегда крайне изобретателен, когда нужно презирать свои недостатки, и крайне глуп, чтобы увидеть прогресс других народов. Что касается американцев, то я здесь вижу их мало, а знаю и того меньше».
Горацио Гриноу был человеком небогатым. Свое второе путешествие в Италию в 1828 году он совершил благодаря богатому бостонскому торговцу Томасу Перкинсу, который предоставил молодому скульптору право бесплатного проезда на своем корабле до Гибралтара. Во Флоренции Гриноу нуждался в средствах, и встреча с Купером помогла ему решить его финансовые проблемы. «Фенимор Купер, – писал впоследствии Гриноу, – спас меня от отчаяния во время моего второго приезда в Италию. Он предоставил мне работу, которую я хотел и которая была мне необходима. Он относился ко мне с добротой и сердечностью отца».
Достаточно поездив по Европе, побывав во многих городах и в нескольких странах, Купер не мог без смеха вспомнить те россказни посетивших Европу американцев, которые ему приходилось выслушивать в Нью-Йорке. Похвальба и заносчивость соотечественников выводили его из себя.
31 июля 1829 года Куперы покинули Флоренцию и па двух экипажах отправились в Ливорно. По дороге они остановились в Пизе, поднялись на знаменитую падающую башню. Купер внимательно осмотрел башню и решил, что она так была построена первоначально. В Ливорнском порту Купер прежде всего обратил внимание на корабли: «Один американский в порту и три на якоре. Десять английских. Много из Сардинии… Три русских… вероятно, из Одессы. Они – среди лучших кораблей, находящихся в порту».
В Ливорно на протестантском кладбище был похоронен сослуживец писателя коммодор Томас Гамбл. Купер посетил его могилу и написал затем стихотворение в память о своем товарище. В порту Купер нанял феллуку, на которой все семейство отправилось в Неаполь.
Тридцатитонная посудина «Прекрасная генуэзка» имела команду из десяти человек. Это обстоятельство весьма удивило писателя. «Мне самому пришлось быть одним из одиннадцати моряков, включая офицеров, которые провели корабль водоизмещением триста тонн через Атлантический океан», – отмечал в этой связи Купер. Пять дней морского путешествия с заходами в небольшие прибрежные городки, включая посещение острова Эльбы, пролетели быстро, и наши путешественники прибыли в Неаполь.
«Нелепо сравнивать нью-йоркскую бухту с неапольской, – записывает Купер 9 августа 1829 года в своем дневнике. – Неапольская, безусловно, сильно впечатляет окружающими горами, игрой света и тени на отрогах, и всем этим сочетанием гор, воды, света и тени. Нью-Йоркская же лучше оборудована, как порт, и окружена со всех сторон сушей. Только Гудзон и его скалистые берега, пожалуй, могут сравниться по красоте с Неаполем, да и то они сильно проигрывают перед неапольским побережьем. Хотя в нью-йоркской бухте есть места, с которых открывается прекрасный вид на обе реки, морские проливы, берега, и эта картина превосходит любой морской вид в Неаполе».
Через несколько дней Куперы обосновались в Сорренто, в старом большом доме, который называли вилла Торквато Тассо в честь родившегося по преданию в этом доме итальянского поэта. Писатель ежедневно работал над новым романом, который он начал еще на даче под Флоренцией. Роман назывался «Морская волшебница, или Бороздящий океаны», он снова переносил читателей в так любимую Купером морскую стихию. В центре романа – пират и контрабандист по прозвищу Бороздящий океаны. Романтическая история его приключений, похищения и спасения двух богатых наследниц рассказана писателем на фоне жизни приморского городка Нью-Йорка в конце XVII века.
Действие романа начинается, когда Бороздящий океаны, капитан небольшой быстроходной бригантины «Морская волшебница», похищает красавицу Алинду де Барбери, наследницу богатого нью- йоркского торговца.
В погоню за бригантиной отправляется небольшой английский корвет, капитан которого Ладлоу добивается руки Алинды. «Морская волшебница» уходит от своего преследователя, а на английский корвет нападают два французских военных корабля. Бороздящий океаны видит, что корвету приходится туго, и решает идти ему на помощь. Французские корабли разбиты, и Бороздящий океаны возвращает свою пленницу капитану Ладлоу. Благодарный капитан предлагает Бороздящему океаны защиту английских властей, но тот предпочитает на «Морской волшебнице» уйти в океан навстречу новым приключениям.
Купер идеализирует в романе и Нью-Йорк конца XVII века, и его богатых торговцев, и отношения между белыми и неграми. Но есть в романе реалистические описания и сцены, достойные пера автора. Это прежде всего описания моря, кораблей и морских сражений. Интересен и образ почтенного торговца Бевероута, для которого смысл всей жизни заключается в получении прибыли. Вот он рассказывает, как сделанные в Англии бусы он меняет на меха у индейцев, как продает эти меха герцогине в Германию, а его пальцы автоматически откладывают на счетах полученную прибыль. И становится ясно, что главное удовольствие для него заключается не в путешествиях через леса и к индейцам и не в плавании через океан с мехами, а в тех цифрах, которые он откладывает на счетах и которые говорят о его доходах.
Купер намеревался издать роман в Риме, как обычно, небольшим тиражом на английском языке, чтобы отправить его тут же своим обычным издателям в Америке, Англии и других странах. Книга была
