Тантоитан несколько подивился таким отчаянным попыткам общего штаба оказать помощь именно его группе и даже постарался доказать в разговоре с главным полицейским генералом нецелесообразность таких попыток. И вот тут на него набросились со всей яростью и строгостью. Причем довольно неожиданно набросились:

— Не вам указывать, куда и зачем перебрасывать подкрепления! Это раз! А во-вторых: почему в вашем штабе на связи и среди аналитиков только мужчины?!

— Да старший лейтенант Полсат тяжело ранен, а вот…

— С раненым все ясно, а остальных немедленно заменить капитаном Ланьо, старшими лейтенантами Шелди и Байцел! Немедленно!

— Есть! — И уже своим: — Выполнять!

Неожиданное распоряжение командования Парадорского никак врасплох не застало. Потому что по личному его распоряжению все эти воины женского пола и так находились вместе с Гарольдом, Николя и Малышом в соседней комнате и считались стратегическим резервом. Мало того, прекрасно слышали каждое слово, произносимое в штабе, так что переместиться из одного места в другое не заняло у них больше десяти секунд.

— Выполнено! — коротко доложил майор.

В штабе это всех удивило.

— М-да? Лихо!.. Ну ладно, тогда бдите за обороной. По нашим сведениям, противник стягивает вокруг площади Петрокса дополнительные силы. Ну и туман! Что предпринято вами дополнительно по этому поводу?

— Все окна, вплоть по третий этаж, тщательно забаррикадированы, а пространство перед самыми домами со стороны моусовцев заминировано. Вдобавок на пятых этажах расставлены дополнительные посты самых зорких ополченцев, которым выданы гранаты.

— Отлично! И продолжайте вести вещание в сторону противника о прекращении огня и добровольной сдаче. С минуты на минуту будет начата трансляция из ставки императора, в которой пару слов скажут все члены семьи Ремминг.

— Все? — вырвалось у майора.

— Вот именно! В том числе и ее высочество, принцесса Патрисия будет говорить.

— Отличная новость!

Связь по краберу на некоторое время прекратилась для очередной, плановой смены батарей, тогда как среди присутствующих начался оживленный обмен мнениями. И первым начал его Алоис:

— Давно бы так! — Выглядел он, несмотря на свои ранения ног, весьма бодро и опасений за здоровье явно не испытывал. — И так изрядно задержались.

Остальные высказались примерно в том же духе, и только Клеопатра сидела тихая и странно задумчивая. Но когда и у нее поинтересовались, то она очень серьезно кивнула:

— Смысла особого в выступлении нет, но раз в ставке так решили, значит, им видней.

— Вот только чей голос мы услышим? — задумался Малыш. — Если так разобраться, то принцессу из нас никто и никогда не видел и не слышал. Ну разве что наша Клеопатра с ней знакома. Узнаешь ее голос?

Девушка не к месту засомневалась:

— Понятия не имею. Все-таки обычная речевая трансляция голос искажает. Но в общих чертах наверняка пойму: она это или не она.

— Да и какая разница? — пожимал своими плечищами Гарольд. — Главное, что после выступления Реммингов проблемы должны резко пойти на спад.

— Смотря какие проблемы, — досадовал Парадорский, указывая рукой в коридор, где над полом подрагивал дрожащий сгусток тумана.

Как ни пытались заделать все щели, дыры на потолке и на окнах, парующая субстанция все равно просачивалась в полуразрушенные здания и стекала вниз по внутренним переходам и лестницам. При этом уничтожались не просто ткани или одежды, но порой и ковры, сотканные с применением нитей из натурального хлопка или шелка. Причем было замечено, что и огромная часть домашней утвари из пластика или искусственных материалов поддается коррозии. Конечно, такая напасть ни в коей мере пока не могла сравниться с потерей здоровья или жизни в бою, но законные страхи и опасения туча вызывала все больше и больше. Причем прогнозы ученых по поводу выпадения льда и самоуничтожении атмосферной загадки пока никак не претворялись в жизнь. Хорошо хоть вновь подобранные по размерам скафандры из склада полицейского блокпоста давали возможность воевать и не оглядываться на стекающую с тела одежду.

Кстати, из верхних слоев атмосферы на область «с обломками Лунманских прыжков» тоже пытались оказать определенные воздействия. Сыпали вниз различные порошки и смеси, облучали низкочастотными установками, жгли лазерами и буравили мезонными щупами. Но пока никакого эффекта или разгадок добиться не удалось.

Но и команды о всеобщей эвакуации пока давать не спешили. Хотя и предупредили всех, чтобы были готовы к передвижению прочь из города по первой команде. Наверное, уже бы к этому часу в иной обстановке всех эвакуировали, если бы не военные действия. Пиклийцы сдаваться не собирались, интенсивно оборонялись, и даже сами вели наступательные операции в некоторых частях столицы Оилтонской империи.

И вот самое решительное, массированное наступление они и начали с наступлением ночи на площадь Петрокса. Их замеченные приготовления не оказались ложными, и как только ночь стала помогать туману, основные силы противника пришли в движение.

Вот и пригодились и мины, и гранаты, и зоркие воины из гражданского ополчения. Тяжеленный бой продолжался не просто всю ночь, но и на следующий день до самого обеда. По всем каналам разведки и по итогам допросов пленных получалось, что особый отдел вторжения втемяшил себе в голову одну странную идею: принцесса выступала с обращением подменная, а настоящая так и находится в рядах защитников города. Причем моусовцы получили довольно подробное описание этой самой принцессы, которое как две капли воды походило на капитана Ланьо. Давались и исходные данные для таких утверждений: показания слуг императорского дворца и «точечных», которые случайно схватили Патрисию Ремминг в плен.

Когда данные допросов были доведены к обеду и до Парадорского, тот уже с еле сдерживаемым раздражением посматривал на свою притихшую невесту. А когда переговаривался с ней как бы наедине, то и не пытался скрыть досаду:

— Ну вот, и как ты умудрилась такой шум вокруг себя устроить?! Ты только посмотри и прислушайся, что вокруг нас творится. Штурмуют без остановки. И сами гибнут, и горожан сколько полегло! Э-эх!..

— Так что мне теперь, пойти и самой им сдаться? — с какой-то глубокой серьезностью спросила Клеопатра.

— Еще хуже сделаешь! — шипел на нее жених. — Они тогда вообще сдаваться не захотят и будут действовать лишь с позиции оголтелых шантажистов, которые захватили ценную заложницу. А ты ведь знаешь, какие у нас в империи по этому поводу законы.

— Знаю.

Законы о хищении, захвате людей и в самом деле были весьма жестокими. Еще пятьсот лет назад законы изменил тогдашний император. И с тех пор заложников не пытались спасти путем уступок или передачи выкупа, а просто безжалостно атаковали преступников. Если заложники при этом погибали, то семьям выплачивали огромную компенсацию и хоронили с почестями, как героев. А вот родственники похитителей вместе с ними, всем скопом отправлялись на каторгу, чаще всего пожизненную. Вдобавок и спецслужбы преследовали спасшихся преступников до самой их смерти по всему Космосу. Жестоко, даже очень, и об этом немало кричали в остальной Галактике. Но вот уже четыреста лет преступления с попыткой захвата заложников не происходили. Единственный подобный инцидент состоялся шесть лет назад на планете Хаитан, когда Парадорский со своими друзьями захватили огромное количество сквоков в плен и которые потом были обменяны на обитателей второго научного города. И то вся акция проходила под вывеской обмена военнопленными. И считалась, пожалуй, единственной своего рода уступкой и отклонением от законов.

Наверное, именно поэтому гражданское население Старого квартала настолько рьяно схватилось за оружие. Все понимали: если агрессоры возьмут их в качестве заложников, это ни в коем случае не