в душе мечтал о как можно более позднем прибытии божественной Пеотии в этот мир: «Год, конечно, много, но вот за полгода я бы уже мог оправдаться в своих грехах. Мол, ничего не оставалось делать, ты первая меня обманула… бросив на произвол судьбы». Примерно так.

Но при подобных вопросах он старался ничем не давить на наездниц, показывая, что они всегда сами выбирают. Так и сейчас ушел от прямого вопроса Карла, сделал удивленное лицо и пожал плечами.

– Зря ты так. – Наверное, он имел в виду утверждение о женах. – Вопрос не по адресу. Девочки, вы решили, кто из вас полетит?

Но формальное разрешение было получено, и его Валия особо подчеркнула:

– Как скажешь, дорогой! – И уже разворачиваясь к Кимале: – Лети ты, Ф-фотя тебя еще сегодня не катал, соскучился.

На том обсуждения, а вместе с ними и обед завершились. И только Люссия, которая всегда и везде присматривалась к своей возможной сопернице, заметила, что Аника опять не проронила во время обеда ни слова. Вела она себя тихо, спокойно, нигде не высовывалась и работала не покладая рук, как все. Даже удивительно было, что эдакая жрица, чуть ли не пуп земли в своем мире сагири, ни разу не роптала против тяжелой работы. Но что самое пикантное, на что обратила внимание опытная журналистка и фотокорреспондент, так это явная смена приоритетов жрицы. Если она в первые дни переезда в купальни вздыхала еще по Карлу и постоянно провоцировала его оголенными частями тела, то в последние дни она исподтишка, с каким-то затуманенным взглядом следила за Михаилом Степановичем Днепрянским. И это поражало Люссию с каждым часом все больше:

«Казалось бы, парень и так чувствует себя чуть ли не самым несчастным из-за такого количества жен и мстительной любовницы, а вот и сагири туда же! И чем он их так всех к себе притягивает? Медом, что ли, натирается? Или у Аники совсем иные мотивы? Странно».

Ну и после работы все, кроме травмированных, подались на выделенные им участки работ. Валия осталась в главной кухне готовить предстоящий, как его назвали, праздничный ужин. Ей, по мере своих сил, действуя только правой рукой, помогала Лариса Ярославна Гершко-Броди. Александр Броди, Лонгир, Кгорбо и дама-академик отправились в пантеон, мудрить над последними, возможными еще ловушками и открывать проход уже непосредственно к статуе четырехрукого кентавра. Специалист по кропотливой работе двинулась на костылях к своему столу, самому большому и наиболее ярко освещенному. Все еще с трудом передвигающийся Тэйви, наибольший весельчак среди желлатуков, сидел на связи в модуле, сооруженном практически на краю широких ступеней. Там аппаратура связи работала лучше всего.

Ну а все остальные, возглавляемые самыми сильными: Кормильцем и желлатуком-практикантом, повели женскую команду в составе Люссии и Аники на разборку очень интересных руин. Те примыкали одной стеной непосредственно к императорскому дворцу и вроде как ничего собой не представляли. Да и ни один из выбравшихся из бомбоубежищ аборигенов туда с раскопками не поспешил. Только вот на плане эта постройка обозначалась жирным крестом, имела четыре подвальных и один надземный этаж, и на самый нижний из них вел отмеченный жирным пунктиром ход. Если уж таинственные синезоды этим зданием заинтересовались, то наверняка там нечто ценное, о чем не знали все остальные обыватели. Мнения разошлись: одни думали, что там арсенал, другие – что там сокровищница, третьи – что там тюрьма. Ведь оказались же в узкой комнате раненые синезоды? А вдруг их в тюрьме покалечили, но они сумели оттуда вырваться?

В общем, покопаться стоило. Ну а Кормильцу представился случай покомандовать, его назначили старшим в группе. На молодого практиканта подобный груз ответственности взвалить не решились.

И груз действительно оказался тяжким. Начать хотя бы с того, что на карте не было обозначения входов, следовало перспективный участок выбрать самому. А как это правильно сделать на руинах более чем двадцатилетней давности? Все за росло, размыло, занесло землей и мусором. Но на то и старший в группе, чтобы принимать решение.

Вначале обошли все руины. Причем каждый и по нескольку раз высказался, где надо копать или разбирать обломки. Ни разу мнения не сошлись, да и в самом деле явного провала не наблюдалось, какого-то лаза или щели – тоже. Тогда Михаил выбрал центр соприкосновения стены неведомого здания со стеной дворца и решительно заявил:

– Вот здесь и работаем!

– Но здесь же самый высокий холмик? – с иронией удивился желлатук.

– Значит, стена со сводом осталась целой, вот потому и выпирает.

– Может, рванем? – Группе выдали два небольших заряда взрывчатки.

– Нет, может вниз рухнуть. Только вручную… пока.

– Мартышкин труд, – не смогла удержаться от сарказма Люссия. И тоже получила неплохой ответ:

– И не такие мартышки людьми становились!

Все глянули на Анику, которая собралась говорить, облизнула губы, но… так и промолчала. После чего, уже ни на кого не глядя, Кормилец стал выворачивать самый массивный камень возле своих ног. Желлатук тоже подключился со своей мощью. Ну а женщинам только и оставалось, что помогать с уборкой мелких обломков да лопатами отгребать все сыпучее. Не прошло и часа, как наметился первый успех: стала открываться ровно лежащая, разве что с несколькими трещинами, железобетонная плита. А вскоре добрались и до ее края, на котором явственно виднелись следы внутренней отделки помещения. Дальше час закапывались вниз и, оказавшись под плитой, поняли, что как раз здесь и был в самом деле центральный переход из одного здания в другое. Плита лежала и краями и серединой на опорной стене, потому и не проломилась, и под второй ее половиной вскоре показались ведущие вниз, стандартные для местных построек ступени.

Еще полчаса окончательной расчистки, и можно двигаться на просмотр сохранившихся подвалов.

– Ну вот, правы были наши мэтры! – радовался Михаил, спускаясь с газовой лампой впереди. – Рвущиеся в воздухе бомбы не могли повредить подвалы с прочным перекрытием. А если еще и здание было в один, максимум два этажа – то и подавно. Здесь так и получилось.

Первый пролет, поворот… второй пролет.

Из темноты выступает решетка из толстенных прутьев. С той стороны солидный замок навесной, да плюс внутренний виден. Но самое интересное просматривается дальше: на возвышении стоит пулемет ну совсем примитивной конструкции, а возле него пяток мумий все тех же четырехруких. Причем у всех видны кобуры на поясах, а в них – заслужившие уважение наганы местного производства.

– Караул, – констатировал Миха и не удержался от подначки мохнатика: – То есть такие же дозорные, как и ты. Только здесь это постом называется.

Тот не обиделся, радуясь совсем иному:

– Значит, здесь арсенал! Здорово!

Тут же Люссия решила проявить инициативу:

– Я сбегаю за…

– До ужина еще далеко, – хоть и с улыбкой, но строго перебил ее старший группы. Но дальше выяснилось, что он понял, за кем собралась бежать фотокорреспондент. – И зачем? Нас же не зовут каждый раз, как что-то отыскивают в пантеоне? Вот и мы сами справимся.

– Правильно! – поддержал его желлатук и деловито спросил: – Взрывчатку?

– Ага! Крепи на замок. Вот, правильно. Барышни, поднимаемся за второй поворот! Быстренько, быстренько!

Только успели подняться, как внизу рвануло, а осколки замков проскрежетали по стенам. Сошли вниз и только тогда пожалели пулемет: он вместе с останками мумий лежал под дальней стеной. Но с другой стороны, он вроде как и не должен пригодиться в местных условиях, а по тяжести он тянул не меньше чем малая пушка-кулеврина. Ну а наганы вроде как и не должны повредиться.

Дальше влево шла комната с дежурными офицерами. Один так и сидел за столом, второй лежал у стеллажа с документами. Оттуда же вели две двери в караулку и казарменное помещение. И уж там, в пирамиде, оказалось оружия и боеприпасов столько, что даже Люссия загрустила:

– Зря Карл за патронами отправился.