заполучить исходный материал, как его называла Янна Лири. Человеческое тело, способное вместить в себя демона и, главное, пронизанное особым сознанием. Наставнице было проще, она сама созидала будущий храм. Логр Тори мог довольствоваться только готовым, а кто подходил на роль будущего божества лучше, чем прибоженный?
Разговор с молчаливой обитательницей кумирни многое прояснил. К примеру, то, что посвящение – не просто красивая сказка о единении человека и бога, а нечто большее. Своего рода магия, применяемая к прибоженным с какой-то определенной целью. Чтобы уберечь от боли? Возможно. Посетив чужое прошлое, Логр Тори решил, что он сам не хотел бы так страдать и уцепился бы за любой шанс обрести покой. И посвящение, несомненно, помогало, правда, прибоженная почему-то сравнила его чуть ли не с казнью. Со смертью, наступившей до срока.
Кристально ясным было только одно. До ритуала посвящения плоть полумужчины-полуженщины очень подвижна, а стало быть, легко подвергается изменениям, даже навязанным извне. Если же источник чужой воли окажется внутри, все должно будет случиться еще проще и надежнее, в этом Логр Тори не сомневался. А таким источником мог стать только демон. Вернее, два демона, ведь здешних божеств было двое.
Ученик не собирался идти по пути своей наставницы. И хотя он не боялся пожертвовать собой, предпочитал принести в жертву других, потому что кто-то непременно должен был следить за происходящим превращением. В этом была главная ошибка Янны: отсутствие контроля. Она хотела обойтись своими силами и просчиталась. Растерялась, потеряла почву под ногами, испугалась – причин неудачи могло быть много. И рядом не нашлось никого, кто сумел бы подхватить, поддержать, направить…
Логр Тори даже не помышлял о проигрыше. Все должно было получиться. Боги должны были ступить на землю, как того желала наставница. Что произойдет потом, одержимого не волновало. Скорее всего, этот мир ждала гибель, намного более страшная, чем то, что случилось в заброшенной дозорной башне, но такой расклад отчасти даже радовал. Если не станет мира, в который ведут «врата мечты», кто знает, может быть, Всеединый сжалится над своими заблудшими детьми и вернется домой?
О том, что у бога могут найтись и другие испытания для своих чад, Логр Тори тоже не думал. Потому что все его мысли теперь занимала охота на прибоженных.
– Я не смог ее защитить.
За кисеей занавески лениво проплывали сочно-зеленые поля. Начало лета – не время для полевых цветов, сияние весны потухло, теперь еще месяц или больше ждать, пока природа перейдет в пору зрелости, расцветая, как супруга, сошедшая с ложа первой брачной ночи…
Тьфу. Я когда-нибудь перестану об этом думать?
Занятые переделом так внезапно высвободившейся из рук землевладельца власти, сереброзвенник, Рофи и Эби тем не менее нашли время узнать наши нужды, а главное, возможность их удовлетворить. Хотя коляску и возницу, разумеется, давали с условием возврата, как только прибудем в угодное нам место. Путешествие на колесах обещало быть куда более долгим, чем прыжки из портала в портал, но демон наотрез отказался воспользоваться этим средством перемещения меж городами и весями. Сказал, что состояние тела не позволяет. Я согласился с его доводами, и теперь мы держали путь куда-то на северо- восток от Руаннаса.
Только бы не на встречу с очередным приятелем детства!
– И никто бы не смог.
Демон лежал в ворохе подушек, глядя куда-то в угол справа от меня. Девичьи черты оставались бесстрастными даже тогда, когда коляска наезжала на камень и сотрясалась, хотя каждое такое происшествие должно было причинять телу Лус боль. Не невыносимую, но достаточную для того, чтобы кривиться. А раз ничего подобного не случалось, можно было сделать лишь один вывод. Неприятный.
– Еще болит?
– Да.
Прозвучало равнодушно, как я и ожидал.
– Сильно?
Он догадался, к чему я клоню, и вздохнул.
– Это не имеет смысла. Понимаешь? Телу больно, наверное, очень. И я могу чувствовать его боль. Но точно так же могу и…
– Отстраниться?
– Вроде того. Оно как одежда: сидит плотно, но все же не становится частью меня.
– И все, что с ним происходит, ты принимаешь как…
Глаза Лус страдальчески закрылись.
– Не надо. Ладно? Не продолжай. Нет никакого удовольствия чувствовать боль человека, которого насилуют, пусть болит только тело, а не душа. И да, если хочешь знать… Я тоже пытался этого не допустить. Не получилось.
Неужели? Вспоминая резню во дворе дома верховного бальги, как-то не могу поверить в неудачное сопротивление.
– Пытался?
– Как мог. Но оказалось, что стараний мало.
– Ты умеешь драться.
– Я – да, – согласился демон. – А вот это тело… Оно не создано для борьбы. Ни в малейшей степени.
– Но разве, когда вы получаете власть в свои руки, этого недостаточно, чтобы…
Лус снова открыла глаза. Виновато-печальные.
– Я не могу воспользоваться тем, чего нет. Ты воин, и потому наши силы объединились. А девушка… Ее тело послушно, это правда. Но что толку в послушании, если рука слишком тонка и хрупка, чтобы удержать оружие?
Занятно. Значит, успех исполнения того или иного желания зависит не столько от могущества демона, сколько от того, обладал ли сам человек до того необходимой силой, смелостью, знаниями и всем прочим? Со мной все понятно: мне нужно было остаться в живых, и я не гнушался запачкать руки в крови, добиваясь поставленной цели. А как насчет других одержимых?
Первым, кого я встретил, был недалекий пастух, помешавшийся на сказках о героях. Силы у него точно было хоть отбавляй! Прибоженная, захотевшая стать целой? Она точно знала, что мужчине нужно от женщины, и в этом был ключ к успеху. Проповедник в Катрале? Он и без участия демона умел своими речами зажигать и гасить любые страсти. Да даже тот садовник, грезящий о самом нежном в мире горошке, он ни за что не смог бы исполнить свое желание, если бы не умел копаться в грядках.
Что же получается? Да-йины лишь усиливают то, чем уже обладает человек? Не привносят ничего нового, лишь помогают прорасти давно посаженным семенам?
Выходит, так. Но сколько же тогда семян затаилось в охотнике за демонами? Подумать страшно.
И все же необязательно ждать чуда, чтобы постараться чего-то достичь. Есть и другие пути, долгие, скучные, тяжелые, запутанные, но способные привести к выбранной цели. Девушка не умела драться? Пусть. Она молода, не отмечена никакими недугами. Она – отличное поле для нового урожая.
– Ты еще сможешь ее научить. Это трудно и потребует времени, но вполне возможно.
– Да. Не спорю. Вот только… – Взгляд Лус сверкнул красноватыми искорками. – Я не хочу менять ее под себя.
Комната, заставленная диковинными устройствами. Тело, опутанное стеблями несуществующего растения. И девушка, испуганная, но не отступившая от своего намерения, потому что наконец-то узнала, что ей делать…
– Она не была бы против.
– Наверное. Ведь она пожелала жить для нас. Но…
– Есть что-то еще?
– Мои соотечественники называют вас куклами. В самом деле, ваши тела послушно следуют нашим
