голову, что я – «голубой». А я, знаете ли, пострадал от этого – в молодости оказался жертвой... сексуальной агрессии...

– Будучи в заключении, насколько я помню, – уточнил Бах.

– Теперь я понимаю, что покойный просто неудачно сострил по поводу моего пристрастия к блюдам из осьминогов-геев... Но ему так понравилась эта шуточка, что он чуточку переборщил...

Осьминоги-геи, пожалуй, были столь же необоснованными жертвами местного фольклора, как и подследственный Монтегю – острот своего собутыльника. Два раза в сезон промысловые акватории Океании начинали ломиться от миллионов тушек этих особей – причем всех исключительно мужского пола, естественно, не способных быть оплодотворенными и давать потомство. Ни один музей Обитаемого Космоса не мог похвастать экземпляром самки этих квази-моллюсков. Отсюда ползли слухи о гнусных половых наклонностях бедных тварей, лишенных природой счастья семейного очага и возможности нормально пестовать потомство в лоне семьи. Частично это подтверждалось их неразборчивостью в выборе объектов совокупления, что, в общем-то, было неудивительно для созданий со столь детдомовским детством. Вряд ли это служило, однако, достаточным основанием, чтобы называть осьминогом-геем Божью тварь о двенадцати аж щупальцах.

– И вы решили, значит, отправить своего обидчика к Большой Самке? – поинтересовался Кай. – Вам было обидно за осьминогов?

Эвфемизм «отправиться к Большой Самке», особенно широко распространенный среди охотников и фермерства Продуктивных слоев, основывался на другой серии побасенок, связанных с образом жизни осьминогов-геев. Последних порождала после оплодотворения, согласно этим рассказам гигантская самка- кракен, обитающая где-то на немыслимых глубинах, у провалов сейсмических разломов и трещин многострадальной океанической коры Океании, извергавших в «верхние» слои и течения непредсказуемые часто потоки геотермальных вод, изобилующих всякой неизученной живностью, и, возможно, под влиянием всяких зловредных выбросов из недр, порождавших всяческие чудовищные и вконец непристойные формы жизни. Кто и как оплодотворял Большую Самку – ее собственные отродья, или же Дьявол Глубин – на этот счет версии любителей почесать языки за стойкой бара или с трибун научных конференций расходились. Сермяжная истина состояла в том, что множество попыток добраться до логова Большой Самки с целью засвидетельствовать ее бытие или небытие путем видеозаписи или добычи полного экземпляра или его частей, по одиночке или основательными экспедиционными коллективами, закончились плачевно – полным и таинственным исчезновением добытчиков зоологической истины или, в лучшем случае, их частичным возвращением несолоно хлебавши – что для неудачных занятий подводным промыслом в разной степени соленых водах Океании, определение неверное. После каждого такого провала слухи и бредни как о Самке, так и о ее гнусном отродье, натурально, множились.

Что, впрочем не лишало разные части тела осьминогов-геев их кулинарных достоинств. А самих беззащитных тварей – промыслового интереса.

– Разумеется нет! – слабым голосом возразил подследственный. – Я, всего лишь хотел вышвырнуть бедного Антуана из катера, он воспротивился, и я вынужден был пустить в ход разрядник... Когда же я понял, что... Было слишком поздно. Он пошел ко дну как камень...

– Хороший аргумент для вашего адвоката, – признал Кай. – Жаль, однако, что нет свидетелей... И вы всегда возите с собой разрядник со снятым ограничителем? Это, между прочим, запрещено законом и сильно осложняет ваше положение...

– Я купил его по случаю... Как раз накануне... Не знаю, что это меня дернуло снять пломбу... Многие так делают... А в хронике было несколько сообщений о нападениях на прохожих...

– В хронике каждый день сообщают о нападениях на прохожих, – просветил подследственного Кай. – А вот почему вы решили приобрести нового э-э... знакомого? Вы ведь не были знакомы раньше...

– Просто я надумал сменить ресторан, куда заходил в конце недели выпить кружку-другую пива... Ну – и в «Щупальце» – среди тамошней публики, в лице... бедного Антуана я, как мне казалось, нашел неплохого собеседника.

– У вас были общие интересы? – осведомился Федеральный Следователь.

– Скорее – общее хобби. Мы оба – большие любители охоты. Нет – не подводной. Я имею ввиду сухопутные сафари... Антуан для этого раз в два года выбирался в Метрополию...

– Но вы-то – домосед, как можно понять из материалов вашего личного файла... – недоуменно заметил Кай.

– Я предпочитаю ВР-сафари. Ими можно заниматься не раз в пару лет, пару раз в неделю... В «Мираже», например... Было интересно сравнивать наши впечатления... Бедный Антуан...

– Скажите, а почему вы вдруг решили поменять место ваших еженедельных э-э... возлияний?.. – продолжал гнуть какую-то свою линию Кай.

– Видите ли... Раньше я... Раньше мы и другой мой покойный друг...

– Его вы что – тоже угрохали? – бестактно спросил инспектор Бах, ранее не интересовавшийся, видимо, другими упокоившимися знакомцами подследственного.

– Упаси Боже! Джон... Он сам ушел из жизни... Это – совсем другая история, сьер... Мы с Джоном постоянно по пятницам заканчивали день в «Предельной Глубине»... И мне стало как-то неуютно там, когда Джона не стало... Я и решил сменить обстановку...

– А заодно и перейти с «Хереса» на пиво. С Джоном Килгудом – ведь о нем речь? – вы говорили о делах и пили «Херес» – по рюмке, а с Антуаном Леклэ обсуждали сафари и глотали пиво. И – пинтами. Странная смена репертуара...

– Вы э-э... в курсе того, что мы с Джоном?.. – растерянно начал подследственный.

– Я поработал с вашим досье – всего-навсего, – Кай пересел так, чтобы оказаться лицом к лицу с Монтегю. – А с вами – поработал еще кто-то... Скажите, не могло быть так, что место и способ вашего отдыха по пятницам вам пришлось изменить по чьей-то просьбе? – быстро, давя на психику подследственного, спросил он.

– Ч-что вы имеете ввиду? – лицо Монтегю дернулось.

– Я имею ввиду только, что сказку про то, как вы убили Леклэ в припадке праведного гнева, вам придется оставить для доверчивых читателей психологической прозы, – Кай откашлялся и, не снижая темпа, продолжил. – Налицо все признаки умышленного убийства: с определенного момента, вы – в полном противоречии со своими вкусами и привычками – начали посещать именно «Щупальце» – у черта на куличках расположенное, и относительно вашего дома, и относительно места работы... Впервые начинаете интересоваться в ВР-салонах сюжетами, относящимися к сафари... Я поинтересовался вашими заказами в вашем любимом «Мираже»...

Лицо Монтегю снова дернулось. Импровизированное вранье попало в цель.

– Наконец, – уже с полной внутренней уверенностью в правоте своих догадок, продолжал Федеральный Следователь, – накачав ничего не подозревающего Антуана пивом, сажаете его в свой катер и – выполняете приказ. Ну, и как дилетант, разумеется, попадаетесь. Сами спешите сдаться, когда «ти-ви» сообщает, что найдены и жертва и орудие убийства. Что известны время, место и приблизительные обстоятельства...

– К-какой ПРИКАЗ? – ошалело спросил Монтегю. – ЧЕЙ? Как вы...

– Послушайте, Эдвард, – убедительно продолжал Кай. – Единственная правда, которую вы нам тут рассказали – это то, что убить Леклэ вам ПРИШЛОСЬ. И единственный способ снизить ваш срок пребывания в местах не столь отдаленных – сколь углубленных, уместно заметить, – это убедить суд в том, что убийство вас заставили совершить шантажом. А вот теперь – подумайте. Даю вам две минуты.

Монтегю выглядел неважно. Кай – напряженно-собранно. А вот тучного инспектора Баха, и вовсе, как мешком по голове огрели. На него все происшедшее произвело наибольший эффект.

– Н-не надо двух минут... Вы все верно сказали... Но у меня не было выхода...

– Чем шантажировали вас? – Кай уверенно закреплял случайный в общем-то успех. – Можете не особенно мучаться – я вам напомню: перевозки оружия, неконвенционной аппаратуры и сырья. Поставка биологического материала лабораториям Комплекса... Скажите – бедного Финни вы все-таки выкупили у Энди Горелова, или забрали, не заплатив?

– Все так... Только вычеркните... Про Горелова и его рыбу... Нужно быть сумасшедшим, чтобы