проверить меня? Ладно, не будем гадать.

— Вот что, — несколько неожиданно предложил тем временем Теренс, слегка почесав в затылке. — Отчего бы тебе не увлечься астрономией, парень? Таких новичков, как ты, здешние небеса просто сводят с ума. Даже странно, что тебя это как-то не волнует.

Нельзя сказать, что движение здешних небесных тел не повергало меня в изумление. По всей видимости, они — тела эти — были своего рода «филиалами» украшений нашего, земного неба. Так же, как Странный Край был «филиалом» родной Земли. Я уже не говорю про капризное солнце этого края. По крайней мере луна не забывала показываться на его небосклоне. Хотя, похоже, не очень стремилась оставаться повернутой к зрителям все время одной стороной. Узнаваемы были также Венера и Марс. Вот Млечный — Путь здесь был странен и немного даже жутковат на вид.

Не будучи ни Кеплером, ни даже просто астрономом-любителем, я бы не взял на себя смелость утверждать, что здешние миры вращаются вокруг светила именно по эллиптическим орбитам, а не, скажем, по грушевидным или еще каким-то. Так или иначе, все эти особенности здешнего Мироздания не были для меня первоочередным делом. Мысли о них я просто выбрасывал из головы. Мир Странного Края я без лишних премудростей принимал как данность, не мной и не для меня выдуманную. Впрочем, предложение заняться делами небесными удивило меня только на пару секунд.

— М-да… — понимающе ответил я. — И в самом деле, странно, что я так редко запускаю глаз в небеса. А ведь хорошее занятие. Ночью, в тишине… Устроиться с каким-нибудь биноклем на лоне природы и попутешествовать по здешним звездам. Должно быть, успокаивает нервы, как рыбалка.

— И главное, — заметил Тереке, — хороший повод забраться подальше от освещенных улиц. Свет окон, фонарей, он, знаешь ли, мешает…

Теренс озаботился тем, чтобы «раскочегарить» свою трубочку, и добавил:

— А насчет бинокля можешь не волноваться. В лавке Джи-Джи всякого оптического хлама — навалом. Я недавно у него даже «Квестар» видел старенький, с Большой Земли привезенный. Если дороговато запросит, возьми только на недельку-другую попользоваться. Ну и мэтра своего расспроси о том о сем… Чтобы твои ночные прогулки его не особо удивили…

Что ж, Теренса бог фантазией не обидел. Возможно, что в других обстоятельствах мэтр и впрямь проглотил бы выдумку о моем неожиданном увлечении астрономией Странного Края. Но в рамках наших с ним планов он, разумеется, был хорошо осведомлен об истинных целях предстоящих мне ночных вылазок.

Впрочем, тема устройства здешнего Мироздания не оставила его равнодушным. Он даже похвалил выбор «крыши» для моих встреч с Баумом.

— В конце концов, должна же у тебя быть в голове хоть какая-то картина здешнего мира, — заметил он, выслушивая мой утренний доклад о наших с Теренсом планах. — Если ты думаешь, что мы, Учителя, всеведущи в этих вопросах, то как и все здесь, ошибаешься. Мы ведь всего лишь потомки таких же выходцев с Большой Земли. Учились у Привратников, друг у друга… Даже — было дело — и у Темных учились. Что-то теперь понимаем, а чего-то и нет. И почти каждый из нас понимает этот мир по- своему.

Он подошел к окну и приоткрыл его, впустив в кабинет утреннюю свежесть. Даже ночную еще… Сегодняшний рассвет был затяжным. Мэтр некоторое время смотрел на узкий серп луны и россыпи звезд, еще не успевшие исчезнуть с темного небосвода.

— Вот я, например, — продолжил он, — представляю себе дело так, что Странный Край — это еще и модель… Этакая смешанная модель нескольких миров, в которые выходят «ветви» Червя Мироздания. И в этой модели он и устанавливает свои законы в каких-то ему одному ведомых целях. Если, конечно, у него есть вообще цель. И в целом эти законы не очень совпадают с теми, что правят «земным» Космосом. Мне кажется, что различия тут возрастают по восходящей в зависимости от масштабов явлений.

Элементарные частицы и радиоактивные атомы здесь распадаются и живут в точности так же, как и в Москве или в Беркли. Химические реакции, если и чудят, то редко. Вирусы, микробы, клетки и ткани отличаются от своих земных братьев и сестер неощутимо. Вот целые организмы… те из них, что наделены сложным поведением, а особенно разумом, как мы с тобой, порой ведут себя странно. Могут взаимодействовать со здешней магией. Это ты имел возможность заметить…

А вот там, где уже начинается строение планеты, ее география… Тут всякое встречается из того, что на матушке-Земле просто невозможно. А уж когда речь идет о масштабах космических, остается только развести руками. Скорее уж эта планетная система подчиняется каким-то законам, близким к квантовым, чем привычной тебе механике Ньютона… Время от времени все здесь меняется. Скачками. Разительно. Одно только и могу сказать: система эта устойчива, существует она если не миллионы лет, то сотни уж наверняка… По крайней мере, этот самый Якоб Левый, которому ты обязан своим Знаком, уже застал здесь вполне развитое Средневековье — со своей историей, культурой, искусством…

— Так он побывал здесь? — спросил я. — Этот самый Якоб? Знаешь, Учитель, ты мне очень мало рассказывал про этого человека. Я как-то не понимаю, что он делал со здешней магией там, как вы здесь все говорите, на Большой Земле, где никакой магии нет. И вообще…

— И вообще у нас основное время уходит на тренировки и тесты, вполне пока безрезультатные, — кивнул Учитель. — Честно говоря, просто не хочется забивать тебе голову всякой всячиной, не нужной тебе там, куда ты так хочешь вернуться.

Я уже давно догадывался, что причиной исключительной экономии Учителя по части выдаваемых мне сведений о Странном Крае были нежелание или запрет на утечку информации — со мной вместе — на Большую Землю. Но за последнее время это нежелание или этот запрет порядком ослабли — судя по темам, на которые все чаще переходил Учитель. Это и нравилось мне, и тревожило одновременно. Может быть, конечно, причиной возросшей откровенности мэтра было то, что мы с ним вступили в какое-то подобие заговорщицких отношений — против затеи Темных. Но, может быть, у него просто все более крепла уверенность в том, что на Большую Землю мне вернуться просто не суждено.

— Да, Якобу суждено было — правда, только к концу его жизни — побывать здесь. Но жизнь эта, практически вся, была посвящена отысканию пути в Странный Край. Ему еще в ранней молодости выпало сомнительное счастье найти зашифрованные дневники своих предков. А среди них было несколько Ходоков по Мирам. И великой тайной его существования был поиск тропинок, ведущих в эти места. Он зарабатывал на жизнь, скажем честно, мошенничеством и трюками, шатаясь по всей Европе и побывав в разных частях Азии и Африки. Некоторое время он слыл самым таинственным из алхимиков и знатоков тайных наук в подлунном мире. Впрочем, в искусстве татуировки и ее символике Якоб разбирался действительно лучше, чем кто-либо до него и после. Но почти весь свой заработок он израсходовал на поиск Ходоков, скрывавшихся среди его живых современников.

Учитель покопался на одной из полок и вытащил из горы бумаг пару ксерокопий старинных, довольно примитивных гравюр. Разложил их на столе передо мной. На гравюре был изображен бородатый мужик. На одной он был в камзоле, на другой — в каком-то балахоне. Может быть, в мантии. Искусство художников не отличалось изысканностью, а сами рисунки — большим сходством.

— Вот так его изображали современники, — пояснил мэтр. — Впрочем, слава о нем была недолгой. Скоро он был почти полностью предан забвению. Во многом стараниями конкурентов и проходимцев, которые основательно нажились на нем. Но по крайней мере одного Ходока, который провел его в Странный Край, он таки нашел. И пробыл здесь довольно долго, облазив все доступные для человека уголки этого мира. Здешние маги сначала бойкотировали его, но потом ему удалось привлечь их к себе. И свою книгу о магии тату он составлял именно для здешнего мира. Для того чтобы закончить ее, ему пришлось снова вернуться в «земной» мир. Но он выбрал для этого неподходящее время. То был период эпидемий. Во время очередного шествия бубонной чумы по Европе он и сгинул.

Учитель сложил портреты Якоба и вернул их на полку.

— Считается, — вздохнул он, — что сохранилось всего лишь три экземпляра его книги. Все три — неполные. Но перекрывающиеся. Охотники за Знаками, конечно, досконально изучили их. А твой Яша Шуйский каким-то образом умудрился раздобыть копию четвертого. Он очень сложный персонаж во всей этой истории, этот тезка Якоба Левого. Явно он знал много больше, чем рассказал тебе.

— Я в этом никогда не сомневался, — отозвался я. — Только в то время его тайны меня не