пытается вспомнить это и записать. Второй просто отказался со мной говорить. Для него уже не имеет значения ни вирт, ни наши бомбы. Он тоже занят чем-то гораздо более важным, чем именно – не сказал. Но адрес своей бомбы он вашему человеку уже сообщил, – рассеивает Юрчик мою тревогу.

– По-моему, тебе тоже пора сделать это. Время идет, мы можем просто не успеть.

– Боюсь, именно так и будет, – прямо на глазах скучнеет Юрчик. – Мои бомбы – я заложил не одну, а три штуки – находятся в фурах, которые я периодически угонял. И где сейчас эти фуры – одному Богу известно.

– Богу и сотрудникам Винтерпола. Как выглядят бомбы?

– Маленькие черные коробочки, установленные под спутниковыми тарелками на крышах кабин. В час «че», когда сработают таймеры, бомбы передадут сигналы на активизацию вирусов непосредственно на спутники.

– Толково придумано. Номера фур помнишь?

– Да, конечно.

– Быстренько связывайся с Караваевым, сообщай номера, рассказывай, как выглядят бомбы и что нужно сделать, чтобы их отключить.

– Я? Караваеву?

– Ты ведь сотрудник Винтерпола?

– Я думал…

– И получил важную информацию о готовящемся террористическом акте. Источник ее можешь не называть – награда все равно найдет героя.

– И мне… Ничего не будет за попытку уничтожения вирта?

– Только в том случае, если нам совместными усилиями удастся его спасти. Звони Караваеву!

Пока Юрчик втолковывает Караваеву, где нужно искать три бомбы и как их обезвреживать, я еще раз связываюсь с предком по Т-каналу.

«Предок, я выяснил адреса трех бомб, заложенных Заратустрой-исходником, и пытаюсь обезвредить их руками обывателей, сотрудников Винтерпола. Как дела с остальными шестью бомбами?»

«Организовываем обезвреживание. Одна на борту атомного ледокола, он сейчас в высоких широтах Арктики. Мы подбросили соответствующую информацию в ФСБ, они уже дают указания экипажу. Еще одна оказалась непосредственно на борту спутника. Прорабатываем вопрос об уничтожении его силами космических войск. Полагаю, это удастся сделать – министр обороны находится под нашим влиянием. С остальными проще – они в пределах досягаемости или Винтерпола, или контролируемых нами людей. Если представленный список исчерпывающий, мы должны успеть».

«Храни тебя Первый!»

«И тебя храни!»

– Ну что? – спрашиваю я у Юрчика, как только он отключает ком.

– Караваев надеется, что им удастся найти фуры. Как выглядят бомбы, он знает – одну такую, на крыше МГУ, они уже обезвредили. Кто-то им позвонил, все объяснил…

– Это даймоны.

– Мы были уверены, что вирт обречен, что бомбы не найдут, а если и найдут, то не снимут. Оказалось, это не так уж и трудно сделать…

– Ты огорчен этим?

– Я огорчен другим. Есть еще два десятка бомб, установленных мною без ведома друзей. И снять их вам вряд ли удастся.

Однако… Недаром он мне так быстро разонравился, этот Юрчик. Сюрприз за сюрпризом.

– Где они?

– Вначале я хотел бы получить обещанную гениальность. Для себя и своих друзей.

– Ты – не веришь – нам – даймонам? – изумляюсь я.

– Так когда мы станем гениями?

– Обычно я не ношу с собой столь… привлекательные вещи. Я даю тебе слово даймона: и ты, и шесть твоих друзей станут гениями.

– Не шесть, а семь. Клеопатра тоже должна получить все это.

– Почему?

– Потому что я ее люблю.

– Хорошо.

– Когда мы получим обещанное?

– Завтра вечером.

– Ладно, колюсь. Бомбы находятся на стенках труб.

– Каких именно?

– Дымовых. Высоких дымовых труб на заводах и электростанциях. Многие из них уже не работают, но трубы и градирни остались. Вот на них, так, чтобы нельзя было достать с лестниц, я и поставил бомбы с передатчиками.

– Как ты ухитрился это сделать?

– С помощью змеев.

– Змей?!

– Бумажных змеев, к хвостам которых были привязаны коробочки с бомбами и мощные маленькие магниты. Ночью, при сильном ветре, я запускал змеев так, чтобы они приблизились к градирням. Они железобетонные, внутри стальная арматура. Магнит хватался за арматуру, вместе с ним к бетону прилипала коробочка с бомбой, миниатюрным теркомом, солнечной батареей и антенной. Хвост змея отрывался от коробочки, нить я быстро-быстро сматывал. Увидеть маленькую коробочку с земли практически невозможно, через терком и антенну она имеет выход в вирт, часики тикают…

– Где эти бомбы, трубы и градирни?!

– Одна бомба примерно в двух километрах отсюда, на старой ТЭЦ. Другие в окрестностях Москвы, Питера, Нижнего Новгорода, Минска, Киева…

– Ты можешь дать точные адреса всех бомб, укрепленных ,на трубах?

– Могу, но вы все равно не успеете. Жаль, что так получилось. Я хотел создать систему нападения, против которой не было бы защиты. И мне в общем-то удалось сделать это, криво усмехается Юрчик, – К сожалению.

– Адреса и координаты бомб, конечно же, в твоем коме и под паролем?

– Конечно.

– Перебрасывай их на мой. У нас еще есть…

– Всего лишь два часа…

– Целых два часа. Перебрасывай! И быстренько идем к фуре – ближайшую бомбу придется обезвреживать мне.

Возвращаемся мы уже в темноте. Юрчик, спотыкаясь и чертыхаясь, на ходу перебрасывает файл с координатами бомб на мой ком, я созваниваюсь с предком, объясняю ситуацию, перебрасываю ему файл, сообщаю, что обезвреживанием ближайшей бомбы займусь сам.

– И как ты это сделаешь? – все так же кисло улыбается Юрчик. Электростанция охраняется, никого постороннего туда не пропустят. Получить пропуск даже для сотрудника Винтерпола – проблема не одного часа. А ведь чтобы снять бомбу, нужен хотя бы вертолет. Не думаю, что за два часа все это можно организовать.

– Мы, даймоны, в отличие от вас, людей, не организовываем, а делаем. Делаем то, что следует сделать в данный момент в нужном месте.

Мы подбегаем к фуре. Водитель дремлет, положив голову на руки, покоящиеся на баранке. Клео полулежит на спальном месте водителей, бездумно глядя в потолок. На переднем сиденье приготовлен нехитрый ужин – бутерброды, помидоры, термос, пакетики сока.

– Ну что? – оживляется Клео, когда Юрчик перебирается к ней. Я передаю ему поднос с бутербродами – не до них теперь.

– Логвин уговорил меня уничтожить не вирт, а бомбы. Я, правда, не представляю, как он это сумеет сделать.