бегающими глазами.

— Вы не сомневайтесь, молодой человек, это настоящий Си-Эн-Эн, — говорил он, расхваливая товар. — Стоит на вооружении германской полиции. Один раз пшикнете в какого-нибудь бандита — он восемь часов в отрубе лежать будет!

«В тебя им надо первым делом пшикнуть, в тебя!» — подумал Стас.

— А баллончиков с газом Би-Би-Си у вас нет?

— Были, но вчера последний продал, — огорченно развел руками продавец.

Выглядел баллончик, однако, вполне презентабельно: с предохранителем, в кожаном футлярчике — чтобы, значит, можно было цеплять его на пояс.

«Ну, не сам же он их делает? — колебался Стас. — Всего лишь сбывает контрабанду. Надписи вроде на немецком — может, действительно полицейский баллончик?»

— А проверить его как-нибудь можно?

— Только не на мне! — ухмыльнулся продавец. — А вот на собаке какой-нибудь вполне допускается. Есть у соседа собака, которая отравляет вам жизнь? Ну там гавкает по утрам, гадит на лестнице? Вот ее и проучите.

— А если не сработает?

— То есть как это? Немецкое производство! Не баллончик, а маленький «мерседес»! Престижно, но совсем не дорого! А если случайно бракованный попадется — приходите, заменю. Я здесь каждый день бываю, меня все знают.

И Стас купил баллончик.

Испытать его он решил на дворовой собаке Джесси — по крайней мере не придется потом пшикать на разъяренного хозяина какой-нибудь болонки.

Джесси была любимицей всех детей двора, которым родители не разрешали приводить в дом собак. Большинство взрослых ее недолюбливали, некоторые — ненавидели. К последним относились в основном те, которых Джесси покусала. А кусала она кого-нибудь из взрослых каждую осень — всякий раз, когда щенилась, а ее щенков дворник забирал и куда-то уносил. Джесси выла по ночам, по-своему, по-собачьи, плакала, потом кого-нибудь кусала — только не дворника, забиравшего ее щенков! — и успокаивалась.

Однажды один из укушенных за свой счет заказал собачников, и Джесси увезли. Но дворник, старик, прошедший всю войну и на 9 Мая надевавший пиджак со множеством орденов и медалей, выкупил Джесси у собачников, и дети вновь устроили ей на площадке конуру.

«Бедная Джесси! — жалел ее Стас. — Ты разделишь судьбу многих других животных, на которых безжалостные люди ставят опыты. А для меня это точно будет первый опыт, поставленный на собаке. Все- таки берут свое отцовские гены, берут…»

Поздно вечером Стас надел отцовские ватные штаны — был период, когда предок увлекался подледным ловом, но продолжался он, к удовольствию матери, совсем недолго, — телогрейку и кожаные перчатки. Из морозилки он извлек промерзший кусок мяса и тайком отпилил от него граммов двести.

— Джесси, Джесси! — позвал он, подойдя к закутку, в котором обычно спала дворняга. Но ее не было, зато прибежал какой-то другой пес.

«Вот и хорошо, — обрадовался Стас. — А то потом Джесси гавкала бы на меня всякий раз, когда я появлюсь во дворе. Собаки и женщины злопамятны…»

Пес в мгновение ока проглотил мясо и потянулся к рукам Стаса.

Стас снял баллончик с предохранителя и энергично нажал на кнопку.

Из баллончика действительно вырвалась струя газа и попала собаке точно в нос.

Псу это не понравилось.

«Гав! — неуверенно сказал он, пытаясь лапой стряхнуть с носа что-то невидимое и очень неприятное. — Гав! Гав!»

Теперь пес уже точно знал, кто его обидел.

— Это газ Си-Эйч! — объяснил ему Стас. — Ты сейчас брыкнешься лапами кверху!

Но дворняга Стасу не поверил и цапнул его за ногу зубами. Испугавшись содеянного, пес отпрыгнул было от своего мучителя и потенциальной жертвы, однако через секунду вновь зло гавкнул и оскалил зубы.

Стас бросился было бежать к деревьям, но потом сообразил, что подъезд хоть и дальше, но зато надежнее.

Пес прыгнул и попытался укусить Стаса за руку. Лишь в самый последний момент Стас успел подставить локоть; дворняга немедленно вырвал из телогрейки клок ваты.

«Хорошо, что опыт поставлен не на Джесси, — радовался Стас, захлопывая дверь подъезда. — Она вдвое крупнее этого милого песика, двумя клоками ваты я не отделался бы…»

Баллончик он выбросил в мусоропровод, а на другой день позвонил все тому же Витьке Гультяеву.

— Тебе нужен баллончик с нервно-паралитическим? — удивился Гуля. — Но таких не существует в природе!

— То есть как это?

— Обыкновенно. Химическое оружие запрещено всеми международными конвенциями, и любой нервно-паралитический газ под них подпадает. Ты хоть представляешь себе, что это такое?

— Ну, нюхнешь его, восемь часов в отрубе, а потом вроде как ничего и не было…

— Только паралитиком остался на всю жизнь, а так ничего! — хохотнул Гуля.

— И что же делать? Как жить без баллончика?

— Купи себе обычный, со слезогонкой. Но только учти, баллончики у добропорядочных бюргеров бандиты обычно отбирают и против них же используют. Это тебе информация к размышлению.

— Не хочу я таких баллончиков…

Огорчившись, Стас позвонил Владе. Для операции «Однако» она приготовила инъектор со снотворным, который так и не удалось использовать. Может, в этот раз он окажется полезным? Самохвалов, конечно, не космонавт, но почему бы не приобщить его к достижениям современной медицины? А то проживет всю жизнь, а космонавтского снотворного гак и не попробует. В обычных аптеках ведь его не продают!