— Да, из-за вас, — подтвердил Иван Антонович.

Под правым его глазом был огромный синяк, левая скула представляла собой одну большую ссадину, бровь, кажется, была рассечена.

— За что они вас?

— Хотели узнать конфиденциальную информацию об одном из моих клиентов. Только не подумайте, что о генсеке. Я не сказал, они рассердились… Но я знал, вы не оставите меня в беде!

— Уходите быстрее! — заторопился Стас. — Здесь сейчас опять будут стрелять.

— Ухожу, ухожу. Понадобятся мои услуги — звоните! — уже в спину Стасу прокричал гример.

Стас вбежал в особняк.

— Сникерс, откуда он взялся?

— Вышел из левого крыла. Я его чуть не застрелил. Но он шел так спокойно и важно — словно врач, возвращающийся от больного.

— Правильно сделал, что не застрелил. Хороший мужик. Ты вот что… Займи позицию во флигеле и контролируй двор, чтобы никто не ушел. Начнет кто-то прорываться к воротам — поможешь Твиксу-два дать ему в лоб. А мы с Третьим сейчас зачистим второй этаж. Если выстрелы стихнут, а нас после этого пару минут не будет — немедленно уезжайте! Кстати, во второй комнате флигеля раненый — ты его не трогай, он смирный. А вы пока посидите здесь, — повернулся Стас к программистам. — Думаю, пока что холл — самое безопасное место.

— Прикроешь? — с сомнением посмотрел Сникерс-маленький на площадку между домами, которую ему предстояло преодолеть под, вполне возможно, огнем из окон.

— Побежишь на счет три. Раз, два, три!

Сникерс-маленький рванул к флигелю. Стас выскочил на площадку, выискивая в окнах мишень и жалея, что рожок почти пуст. Но обошлось, по Четвертому никто не стрелял.

Стас вернулся в особняк, поменял магазин на полный, старый выбросил, кое-как обтерев его о брюки, с пистолетом в руке и автоматом на груди поднялся на второй этаж.

Наум сидел на полу, зубами и пальцами затягивая узел на концах оторванного от рубашки рукава, которым было обмотано предплечье его левой руки. Куртка с простреленным рукавом лежала рядом.

— Где вы там трахаетесь? — зло спросил он. — Меня уже подстрелили. Затяни узел! — попросил он Стаса.

Стас подскочил к нему, стянул концы рукава. Сникерс-три поморщился.

— У них в двери бойница устроена. Получилось что-то вроде дота. Я попробовал попасть в дырочку, но промахнулся, а бандит — нет. Но кость, кажется, цела. Что делать будем?

— С ручными гранатами обращаться умеешь?

— Одно задание выполняли… А что, у тебя есть?

— Да, пять штук.

— Класс! — обрадовался Наум. — Вот это конкретно, ничего не скажешь!

Он взял «лимонку», осмотрел ее, сунул в карман ее и еще одну; третью, наступательную, положил в другой карман.

— Отвлеки их: выставь сверху автомат и дай очередь. Только не высовывайся и даже руку им не показывай — продырявят! Но стреляй только после того, как я переметнусь на ту сторону. Я и левой хорошо бросаю, но, боюсь, рана помешает. А правой сподручнее бросать с той стороны.

Отойдя метров на пять, Наум с разгона пересек опасный коридор и спрятался за выступом стены.

Из коридора дали очередь. Пули просвистели мимо Стаса и Наума, в противоположном конце коридора посыпались стекла.

— Готов? Начинай! — вполголоса скомандовал Наум.

Стас выставил в коридор ствол автомата, дал короткую очередь. Наум одновременно низом бросил гранату.

Грохнуло, прожужжали осколки, волной нахлынул запах штукатурки.

Наум на мгновение выглянул в коридор и бросил вторую гранату, через секунду после ее взрыва — третью.

Все повторилось, только запах штукатурки и белая пыль так и остались висеть в воздухе.

Дальше все шло как на тренировках. Они пробежали мимо сорванной с петель двери и двух трупов, методично зачистили четыре просторные комнаты. Одна из них была роскошной гостиной, другая — еще более роскошной спальней с огромной кроватью под балдахином, третья — рабочим кабинетом, назначение четвертой осталось для Стаса непонятным. Бандитов в апартаментах было только двое, обоих убил Наум; еще один лежал у простреленного окна готовенький — видно, тот самый, которого через окно уложил Стас.

— Горчичника здесь нет, — убитым голосом сказал Наум. — Все напрасно…

— Давай проверим первый этаж, правое крыло. Вы ведь там не были?

— Нет. Горчичник должен был быть в своих апартаментах!

— Мы слишком долго до них добирались.

Наум взглянул на часы.

— После первого выстрела прошло восемь минут. Да, долго. Он сто раз успел спрятаться.

— Идем вниз.

Они, конечно, не сошли по ступенькам, а сбежали.

Здесь было восемь небольших комнат. Все они были разные, все пустые и все похожи одна на другую, как похожи номера одной гостиницы. Но каждая из них напоминала и еще что-то. Только открыв дверь в пятую комнату, Стас понял, что именно напоминает любая из комнат: девичью спальню! В одной — аромат духов и разорванная упаковка от женских прокладок на полу, в другой — кружевные трусики, забытые на кресле, в третьей — большая кукла в пышном розовом платье, восседающая на телевизоре, и в каждой — большое зеркало и столик перед ним, заставленный баночками со всевозможными кремами, флаконами духов и баллончиками дезодорантов. На окнах решетки, стекла окон рифленые. Чтобы, значит, шестерки в окна не заглядывали и не залезали, а девочки, наоборот, не видели, что происходит во дворе.

— Это спальни «гарема», — догадался и Наум. — А где жены?

Жены были в последней, восьмой комнате. Девчонки Владиного примерно возраста, блондинки, брюнетки, шатенки и рыжие, в количестве семи-восьми, стояли в углу более просторной, чем остальные, комнаты, сбившись в кучу, и были совершенно голые.

— А-а-а-а! — подняли они визг, когда Наум распахнул дверь, а Стас, с автоматом в правой руке и пистолетом в левой, ворвался в комнату.

Орали они так, что совершенно заглушили звук выстрелов.

Заслоняясь восхитительными голыми телами, в углу стоял вполне одетый — даже в бронежилете! — мужчина и стрелял в Стаса и Наума из пистолета.

К счастью, он выстрелил вначале в Стаса, потом в Наума и снова в Стаса. Стасу такой номер удался бы, Горчичник его бездарно провалил: ни одна пуля не настигла цель.

Стаса словно смерчем вынесло из комнаты.

— Цел? — спросил Наум. В глазах его застыло восхищение: пока Стас делал ходку в комнату и обратно, Наум успел запечатлеть в памяти «семейный портрет в интерьере».

Стас успел увидеть только много голых грудей и испуганных глаз.

— Цел.

— И что делать будем? Это ведь Горчичник, да?

Стас хотел ответить «Не знаю», но не успел: в спальне снова родился и быстро достиг крещендо многоголосый девчачий визг. Только теперь он был не испуганный — вернее, не только испуганный, — а еще и разъяренный. Точнее, быстро переходил из испуганного в разъяренный.

— Пошли! Я первый! — скомандовал Стас, бросая автомат на пол и перехватывая пистолет в правую руку.

Он прошил комнату словно бронебойный снаряд, почти насквозь, и замер на мгновение у окна, готовый тут же отпрыгнуть в сторону или упасть на пол. Наум, едва заскочив в комнату, отпрянул в