не собираетесь, вернуться сюда? Но, моя дорогая, – добавила она, когда Пруденс кивнула, – вы ведь не хотите жить здесь. Вы теперь богатая наследница.

– Я не долго буду наследницей. Так как я не выхожу замуж, я не выполню условие завещания и не получу деньги.

Хозяйка дома понимающе улыбнулась:

– Это, я знаю, говорит разбитое сердце. Подождите, моя девочка, и увидите, как все изменится через месяц-другой. Вы по-другому посмотрите на вещи или же помиритесь с герцогом.

– Нет, ничего этого не будет, и я не передумаю! – сказала Пруденс резче, чем намеревалась. Заметив испуганный взгляд миссис Моррис, она вздохнула и прижала пальцы во лбу. – Простите меня, – пробормотала она. – Я только хочу сказать, что примирение невозможно.

– Даже если так, – возразила Эмма, сидевшая рядом, – вы уверены, что снова поселиться здесь – хорошая идея?

Пруденс подняла голову и озадаченно повернулась к ней:

– Почему бы и нет?

– Конечно, меня здесь не было, но статьи о вашем наследстве и обручении с Сент-Сайресом появились во всех газетах, даже в газетах на континенте. А лондонские газеты полны описаниями вашей истории.

– Я ничего не хочу знать, – устало сказала Пруденс. – Я давно перестала читать газеты. Но какое это имеет отношение к моему возвращению сюда?

– О разрыве помолвки тоже будут писать. Боюсь, если вы останетесь здесь, лондонские газетчики откроют на вас охоту. Конечно, не те, которые работают на «Марло паблишинг», – добавила Эмма. – Этого мы не допустим. Но журналисты из других газет не будут столь щепетильны. Если вы останетесь здесь, ничто не помешает им наброситься на вас, стоит вам выйти за дверь. В пансионе вы будете гораздо менее защищены, чем в отеле.

– Я не хочу жить в отеле. С меня достаточно отелей и гостиниц. Я хочу вернуться домой.

– Но, Пруденс, – заговорила миссис Моррис, – вы теперь наследница. Здесь у вас не будет чаперон. Разве не лучше, если вы останетесь с вашими тетей и дядей? Если не в «Савое», то, может быть, какое-то время поживете у них в Суссексе?

– Нет, – твердо сказала она. – Я не могу оставаться с тетей и дядей. И мне в любом случае не нужна чаперон, потому что я не намерена входить в общество. Пожалуйста, – добавила она, заметив, что хозяйка дома снова хочет что-то сказать, – я не хочу обсуждать это.

Эмма успокаивающе обняла ее за плечи.

– Что, если вы поживете у меня? – предложила она. – Наш дом на Ганновер-сквер обеспечит вам защиту, которой вы не сможете найти здесь. Я уверена, что Харри согласится, хотя конкуренты наверняка обвинят его, что он прячет вас в интересах своих собственных газет. Но это он выдержит. И еще, – добавила она, – если понадобится, я смогу быть вашей чаперон. Когда страсти утихнут и журналисты потеряют к вам интерес, вы сможете вернуться на Литтл-Рассел-стрит. Возможно, через несколько месяцев.

– Через несколько месяцев? – заволновалась Пруденс. – Так долго?

– Я не знаю, но, работая на «Марло паблишинг», я сталкивалась с такими вещами и уверена, что лондонские писаки какое-то время будут сторожить вас, как кошка у мышиной норки.

Пруденс застонала:

– Ох, я бы хотела, чтобы все было как прежде!

Эмма посмотрела на нее с сочувствием:

– Никому и никогда не удавалось вернуться в прошлое, Пру. Можно только двигаться вперед.

Пруденс попыталась примириться с этим фактом. В конце концов, сказала она себе, если возвратиться в прошлое означает заново пережить все то, что случилось с ней за последние два дня, лучше оставить его позади. Даже неопределенное будущее лучше, чем разбитое сердце.

– Тяжелое положение, мой друг. – Уэстон сделал движение в сторону бутылки с портвейном, которую подал им официант в «Бруксе». – Вам следовало сказать мне это раньше. Чтобы напиться, нам потребуется что-нибудь покрепче портвейна.

– Я не хочу напиваться. – Рис посмотрел на официанта, который собирался убрать со стола пустой графин: – Оставьте это.

Официант непонимающе нахмурился, но подчинился и отошел.

– Вы не хотите напиться? – Уэстон посмотрел на Риса с сомнением. – Газеты пишут, что наследница завлекла вас, а потом бросила. Вы сказали, что в самые ближайшие дни кредиторы насядут на вас и заберут все, что осталось. И вот вы ведете меня в мой клуб, но не хотите напиться? Господи, Сент-Сайрес, вы сильнее, чем я. Я бы уже напился вдрызг, окажись я на вашем месте.

– Спасибо, Уэс. Ваш оптимистический взгляд на мою ситуацию чрезвычайно меня ободряет.

– Простите. Я о том, что, кажется, ничто не может свалить вас с ног.

Рис не ответил, размышляя, что сказал бы Уэс, если б видел его на озере два дня назад в совершенном отчаянии.

– Не сомневаюсь, – продолжал барон, – у вас есть в запасе другая наследница.

Рис сделал глоток портвейна.

– Нет, разумеется, ничего подобного.

– Тогда заимейте ее! – Уэстон хрустнул пальцами. – Вы хотите узнать, нет ли у меня на примете другой