Не посадить меня им на кол,А эту девочку я съем,Чтобы отец ее поплакал!»Тен-Вей, стоявший впереди,Высоко поднял меч картонный:«А если так, то выходиКо мне, грабитель потаенный!Борись со мною грудь на грудь,Увидишь, как тебя я кину!»И хочет дверь он отомкнуть,Задвижку хочет отодвинуть.На отвратительном лицеМанчжура радость засияла,Оцепенелая Лай-ЦеМолчит — лишь миг, и все пропало.И вдруг испуганный Тен-ВейСхватился за уши руками…Кто дернул их? Его ушейНе драть так сильно даже маме.А две большие полосыДрожали в зелени газона,То тень отбросили усыНазад летящего дракона.А дома в этот миг за столСадятся оба мандаринаИ между них старик, посолИз отдаленного Тонкина.Из ста семидесяти блюдОбед закончен, и беседуИзящную друзья ведут,Как дополнение к обеду.Слуга приводит к ним детей,Лай-Це с поклоном исчезаетНо успокоенный Тен-ВейСтихи старинные читает.И гости по доске столаИх такт отстукивают самиБлестящими, как зеркала,Полуаршинными ногтями.Стихи, прочитанные Тен-ВеемЛуна уже покинула утесы,Прозрачным море золотом полно,И пьют друзья на лодке остроносой,Не торопясь, горячее вино.Смотря, как тучи легкие проходятСквозь лунный столб, что в море отражен,Одни из них мечтательно находят,Что это поезд богдыханских жен;Другие верят — это к рощам раяУходят тени набожных людей;А третьи с ними спорят, утверждая,Что это караваны лебедей.Тен-Вей окончил, и посолУж рот раскрыл, готов к вопросу,Когда ударился о столЦветок, в его вплетенный косу.С недоуменьем на лицеОн обернулся: приседая,Смеется перед ним Лай-Це,Легка, как серна молодая.«Я не могу читать стихов,Но вас порадовать хотелаИ самый яркий из цветовВплела вам в косу, как умела».Отец молчит, смущен и зол
