любовника. – Голос у него был таким же радостным, как когда он несколько месяцев назад сказал ей о рождении своих внуков-близнецов. – Разумеется, она не говорит, кто этот человек. Но меня бы не удивило, если бы это был ее священник.

– Этого не может быть. – Долли была потрясена, даже шокирована.

Он засмеялся:

– Ну, возможно, я преувеличиваю. Кто знает? Но мне кажется, что она могла бы соблазнить и папу римского. – Он уже говорил серьезно. – Хотя я хочу быть с тобой честен. Развода не будет. Франсина не согласится на это. В этом она полностью придерживается церковных предписаний.

Ей показалось, что голос Анри стал тише, но вдруг она поняла, что это произошло не из-за плохой работы линии, а потому, что в ушах у нее шумело.

– Анри, что именно ты мне предлагаешь?

– Чтобы ты и я… чтобы мы жили вместе. Ну, как это делают современные люди? А потом… – Он замолчал. Он мог не говорить того, о чем они оба хорошо знали, что он тут же женится на ней, если когда- нибудь наступит такой момент, что он сможет это сделать.

– А как твой тесть? Он знает об этом?

– Он старый, но он не слепой. Нет сомнения, что он сделает все возможное, чтобы мы с Франсиной сошлись, но он осознает, что его возмож1Юсти ограничены. Все это выбило его из колеи. Он беспокоится о судьбе фирмы и чувствует, что стареет, поэтому мы с ним заключили новое соглашение.

– Какое соглашение? Что ты имеешь в виду?

– Я получу контрольный пакет после его смерти. Конечно, я должен буду продолжать содержать Франсину. Это соглашение составлено в присутствии свидетелей, подписано и заверено у нотариуса. Для меня это отличный контракт, своего рода спасение.

– Анри. – От счастья у нее на глаза навернулись слезы. Никто не заслужил этого больше, чем он. Как долго ему, наверное, пришлось бороться с Жиродом, чтобы получить эти гарантии.

– Дорогая, – продолжал Анри спокойно, – ты не ответила на мой вопрос.

Долли откинулась на спинку стула и опустила телефон на колени. Голова у нее кружилась. Быть с ним рядом… Разве не об этом она мечтала. Конечно, замужество – это прекрасно, но рядом с Анри она могла бы забыть о кольце.

Но ей придется переехать в Париж.

Париж – это замечательно, но Нью-Йорк – это ее дом. Как могла она покинуть его сейчас? Лорел будет нужна ее помощь. И как, находясь на расстоянии трех тысяч миль, сможет она быть настоящей бабушкой для своего внука?

Она мечтала об Анри так же сильно, как о настоящей семье. Этот ребенок привязал ее к Энни и Лорел нерасторжимыми узами. А ее магазин? Она столько сил потратила на то, чтобы создать его, и сейчас это уже гораздо больше для нее, чем просто способ зарабатывать деньги. Ее постоянные покупатели нуждались не только в ее шоколаде, но и в ее участии. Они рассказывали ей о своих проблемах, делились своими радостями и неудачами, просили у нее совета.

Конечно, они прожили бы и без нее. Но дело было не в этом. Дело было в том, что она любила всех этих людей, и ей хотелось чувствовать, что она может как-то изменить их жизнь, пусть даже и незначительно. С кем она будет разговаривать в Париже? Со своим французским она не сможет даже найти путь до ближайшей станции метро. И, кроме того, если она будет работать с Анри, то это уже будет не ее магазин, а будет просто дело, которое позволит ей быть рядом с Анри.

Она любила Анри, она с ума по нему сходила. Но разве она когда-нибудь думала, что это будет означать для нее переезд в Париж? Она вспомнила старинную китайскую поговорку «Будь осторожен в своих желаниях. Ты можешь получить то, чего хочешь».

Она так долго об этом мечтала, что сейчас, когда она могла это получить, у нее было такое чувство, что ее обманули, как будто она вдруг поняла, что очень долго желала не того, что ей по-настоящему было нужно. Или просто ей хотелось сесть на два стула сразу. Ей хотелось быть с Анри и не менять своего образа жизни.

– Где ты сейчас живешь? – спросила она.

– У меня есть комната в «Ланкастере». А через пару недель мы с тобой могли бы начать искать новую квартиру.

– Анри, понимаешь, я…

– У тебя кто-то появился?

– Нет, нет… поверь мне, дело не в этом.

– Ты еще не разлюбила меня?

– Боже, ну конечно, нет.

– Тогда что еще мы можем обсуждать? Долли, я говорю так, как будто это легко – уйти из дома… но я должен сознаться, что это трудно, после того как я прожил там столько лет. Ma poupee, ты мне нужна сейчас больше, чем когда-нибудь. Мне нужно, чтобы ты была рядом.

– Но, Анри, – начала объяснять она, – ты просишь меня сделать то же самое… ты хочешь, чтобы я покинула мой дом, мою семью, даже мою страну. Я могу поспорить на пару ковбойских сапог из змеиной кожи, что не найдется ни одного американца, у которого не начинает щемить сердце, когда он слышит американский гимн.

– Но ты, возможно, привыкнешь к «Марсельезе»… она не такая грустная, как ваш гимн. – Он пытался шутить, но она слышала в его голосе усталость и отчаяние, и у нее дрогнуло сердце.

Долли почувствовала что начинает колебаться. Много лет назад, когда Анри предложил ей сомнительную роль любовницы, она тут же согласилась. Сейчас же он предлагал ей гораздо больше, и она сомневалась. Неужели ее чувство к Анри так сильно изменилось… или, может быть, жизнь в Нью-Йорке