'the Kremlin rare and rich
He deftly cut and carved on lazy winter nights,
As to rights
Piece upon piece, he reared the fabric nigh complete' -
watching him -
'Just in act to drop 'twixt fir-cones, each a dome, -
The scooped-out yellow gourd presumably the home
Of Kolokol the Big ; the bell, therein to hitch,
- An acorn-cup was ready.'
Однажды вечером приходит в новый дом прадедушка Ваня, т.е. отец Ваниного отца, и молится Богу. Потом он сообщает им, что пришло его время. Он старый человек. Завтра он возьмет новое бревно и сделает себе гроб, вырежет деревянный крест себе на могилу. Дедушка Ваня, пока в гробе не будет надобности, уберет его. Пока в нем можно хранить зерно, а то он сделает в нем себе постель. Придет время, когда он пролежит там всю ночь и на утро не проснется. Отец Вани и Ваня, другие деревенские опустят гроб в могилу и старческое тело будет предано древней лесной земле.
The wooden church. from a painting by V. V.Pereplotchikof
Потом Ванин отец, сам дедушка, последует по стопам отца в могилу, Ваня подойдет к расцвету лет, а маленький Ваня вырастет и женится. У маленького Вани будет ребенок, и колесо человеческой жизни повернется на четверть круга. И так далее, до бесконечности.
Деревья в лесу родятся, растут, расцветают, стареют, дряхлеют, падают и умирают, впитываются в мох и становятся землей, а, может, снова становятся деревьями, выскакивая молоденькими пружинистыми деревцами. Так и лесной человек растет, расцветает, стареет, дряхлеет, падает, умирает и входит в мшистую почву. А многое, что было им, возвращается, чтобы еще послужить Богу в дереве и человеке. Вот что такое лес для мужика.
Я много думал об этом по дороге. Мужик, со всеми его деревянными предметами, ближе к реальности. Ему известно происхождение вещей, он знает, откуда пришли его богатство и счастье. Бог создал лес, значит, Бог дал ему колыбель, дом, церковь, гроб. Вот когда цивилизация пошлет ему промышленные товары вместо его собственных, сделанных своими руками вещей, боюсь, он не сможет проследить их путь до самого Бога.
Земля — вот великая хозяйка рода человеческого, а Солнце — его хозяин. А мужики, хоть и странно это звучит — самые воспитанные среди гостей. Что же касается нас, западных людей, посмотрите, как вольно ведем мы себя с нашей хозяйкой!
Всех моих слов не хватит, чтобы дать достойное представление о деревянном веке. Пусть читатель попробует представить себе бревенчатую ограду. Длинные тонкие стволы привязаны к стоякам лыком. Гвозди — большая редкость, даже кожаные сапоги крепят деревянными гвоздиками. Окна висят на кожаных либо веревочных петлях.
Примечательную особенность деревни представляет собой колодец с воротом. Ворот — это длинное сосновое бревно, укрепленное на двух крепких деревянных стойках. На одном конце подвешена деревянная бадья, с другого свисает веревка. Длиной ворот никак не меньше телеграфного столба, он нависает над деревянной улицей на манер стрелы крана.
Мужики никак не могли понять моего интереса к их работам с деревом и направляли мое внимание на женские вышивки, те, по их мнению, скорее могли бы заинтересовать чужеземца. Я ощущал неловкость, делая зарисовки таких простых предметов, как колодец с воротом или ограда. Как-то я сидел на берегу возле Емеца и зарисовывал ворота. Ко мне подошел мужик, задал все обычные вопросы. Когда он узнал, что я англичанин, он тут же спросил, будет ли война. Поглядев, как я запечатлеваю ворота, мужик, верно, решил, что я шпион, снимающий планы стратегической позиции, и весьма хитроумно спросил, имею ли я разрешение рисовать. Он явно колебался, не выдать ли меня полиции.
The village draw-well
A gate near Yemetsk
В конце концов я вытащил из кармана крохотную копеечную, выточенную на токарном станке игольницу, какую можно купить в любой английской мануфактурной лавке, и она разрешила все сомнения мужичонки. Он мигом забыл о моих шпионских деяниях. 'Как она сделана? Кто ее делал? Не твоя работа?' Он понимал, что ни топор, ни нож не смогут поработать так изящно. Но изящество русским вообще несвойственно.
The windmills of Liavlia
