На следующее утро от головной боли не осталось и следа. Кэролайн чувствовала себя прекрасно. Мария доложила ей, что Валенте в семь часов отправился на работу в свой офис этажом ниже. И Кэролайн позавтракала в одиночестве на огромном балконе, нависавшем над всемирно известным Большим каналом.

Яркий новый день, великолепный, незабываемый вид на город пленили ее сердце. Против нее, на той стороне канала, высились великолепные сине-лазурные здания. Их искусственную красоту смягчали волны от проходящих мимо них гондол и оживленная толпа на противоположном берегу.

Явился Валенте, пожелавший составить ей компанию. Мария сделала реверанс и опять застыла в ожидании, когда можно будет налить хозяину кофе. Как всегда, муж выглядел великолепно – стройный и смуглый, в сером с сизым отливом дорогом костюме, отлично сидевшем на сильном, сухощавом теле.

Покачивая чашкой, он прислонился к древним камням балюстрады и, глядя на нее влажными глазами, лениво поинтересовался:

– Тебе лучше?

– Все нормально, спасибо.

Всего лишь один его взгляд – и на нее нахлынули воспоминания вчерашнего дня и того удовольствия, которое он ей подарил. Опять телу стало как-то неуютно, и Кэролайн, слегка порозовев, поерзала на стуле.

– Если хочешь, киска, я полечу с тобой в Англию, – спокойно предложил Валенте.

Кэролайн отвела от него взгляд и стала разглядывать изящный китайский фарфор на мраморной столешнице. Что это, жалость к страдающей от неразделенной любви и покинутой жене, которая не знает, как прожить без него несколько следующих дней? Или он нежит собственное самолюбие в лучах ее обожания?

Кэролайн стиснула зубы. Вряд ли она когда-нибудь еще позволит себе глупость изливать душу и навлекать на себя еще одно унижение.

– Я все время буду рядом с папой и мамой, а для тебя это будет пустой тратой времени, – бодро объявила она.

Появилась секретарша, симпатичная брюнетка в деловом костюме, с телефоном в руке и с извинениями. Валенте взял трубку, о чем-то поговорил на итальянской скороговорке, за которой Кэролайн было не уследить, и бросил телефон на стол.

– Нравится тебе вид отсюда? – весело осведомился он. По-видимому, его нисколько не тронуло ее заявление о необязательности его присутствия в Англии.

– Да. Теперь я понимаю тебя, когда ты говорил, что не хотел бы нигде больше жить, только в Венеции. Все это… – Кэролайн сделала выразительный жест, – так гармонично, что и выразить невозможно.

Валенте подумал, что ей-то как раз гармонии не хватает. Он невольно любовался рассыпавшимися по слабым плечам легкими, светлыми волосами, сквозь которые просвечивало солнце, безупречной кожей, блестящими глазами и мягким розовым ртом. В том, что он видит в своем доме Кэролайн, было что-то нереальное. Мысль эта его не обрадовала. Где-то – может быть, даже в любимом городе, в котором он родился, – живет женщина, такая же прекрасная и притягательная, как Кэролайн. Эта воображаемая женщина может быть даже более хрупкой, чем та, на которой он женат. И… даже более забавной. Не бывает женщин незаменимых. Не нужна ему Кэролайн! Как бы ни старалась она опутать его своими сентиментальными обещаниями и надеждами, у нее ничего не получится, потому что никакой женщине он не позволит взять над собой власть.

Так он решил!

Внезапно Валенте принял решение. У него будет достаточно времени, чтобы успокоиться, – ведь она на несколько дней улетает в Англию. В конце концов, Кэролайн – его жена, и ему незачем прямо сейчас начинать упражняться в самоограничениях. И наплевать, кто и что подумает!

Он схватил со стола телефон, отменил все встречи и своими указаниями едва не вверг в ступор старшего помощника, который знал, что для его босса самое главное, всегда и прежде всего, – это бизнес. Если и было из-за чего нарушать собственные правила, так только из-за Кэролайн, которая сидит себе напротив и глядит на мужа огромными жемчужно-серыми глазами…

Он протянул худую руку с длинными пальцами:

– Иди сюда…

Его обаяние сильнее ее обиды и настороженности. Отчаянно трясясь, она вложила в его ладонь свою руку, и он привлек ее к себе. Положив голову на плечо Валенте, она втянула знакомый аромат. Так они и шли через весь палаццо – через огромную гостиную с ее роскошными люстрами, украшенными цветами и купидонами, вверх по лестнице к хозяйским спальням со стенами, расписанными богами и богинями.

Она остановилась посреди комнаты:

– Сними пиджак.

Его это позабавило, он широко улыбнулся. Пиджак был сброшен очень эффектным жестом. Кэролайн развязала на нем галстук и начала расстегивать пуговицы на рубашке. И хоть она решила стать настоящей партнершей, руки у нее немного дрожали. Тогда он просто сдернул с себя рубашку. Потом склонил голову и поцеловал ее, придерживая рукой за затылок, чтобы она никуда не делась.

С голодным стоном и опасным блеском в золотистых глазах Валенте вдруг отпустил ее и отступил:

– Извини, я могу напугать тебя, киска. Я слишком распален. Наверное, это все-таки не лучшая идея.

Кэролайн протянула к нему руки. Почему-то она чувствовала сейчас уверенность. Она хотела быть такой же, как все женщины.

– Я больше не боюсь. Мне нравится целоваться. Мне нравится чувствовать, что ты на грани… – напряженно зашептала она.

Под его пылающим пристальным взглядом Кэролайн опять вспыхнула. Он торопливо притянул ее к себе, прижался к ней губами, опустил на кровать.

– С тобой я всегда на грани, – сипло признался он. – Но если ты еще невинная девушка, то не могу обещать, что не будет немного больно. Не знаю. Ты у меня первая девственница.

Кэролайн хотела принадлежать только ему и никому больше.

– Я хочу тебя. И больше не хочу ждать.