— Ты же видунья! Небось почуешь подвох.

— Откуда ты знаешь? — растерялась Рыска.

— У тебя на левой ягодице написано.

— Когда это ты успел ее рассмотреть?!

— Глупые вопросы порождают глупые ответы. Из какой глуши ты вылезла, девка?

— Что ж ты, такой умный, в мешке валяешься? — Девушка для наглядности встряхнула торбу. — И хватит обзывать меня девкой!

— Но ты же обзываешь меня крысой.

— Потому что ты выглядишь как крыса!

— А ты выглядишь как девка. Ну что, договорились?

— Я подумаю, — осторожно сказала Рыска.

Крыс заскрипел зубами, но сдержался:

— Тогда хотя бы развяжи меня, пока думать будешь.

— А вдруг ты убежишь?

— Как?! Я еле лапами шевелю!

— Тогда какая тебе разница?

— Меня мутит, и ремни так затянуты, что еле дышу! Вот сдохну, и вообще ничего не получишь.

— Вы живучие, — неуверенно сказала девушка. За вчера небось не задохнулся. — А как тебя все-таки зовут?

— Альк, — выплюнул-простонал крыс. — Развяжи!

Рыска подумала, вздохнула и потянулась к ремешкам.

— До первого укуса! — предупредила она.

Распутать крыса оказалось нелегкой задачей. Кожаные узлы спеклись так, что пришлось резать, а заскорузлый чехол — с усилием раздирать руками.

Альк не соврал: ему было совсем худо. На тусклой всклокоченной шкуре пропечатались залысины от ремешков, кое-где даже мокли пролежни. Скрюченные лапки едва шевелились, про запах не стоило и упоминать.

— Понятно, отчего тебя мутит, — заметила Рыска, закрывая нос рукавом.

— Поглядел бы я на тебя, если бы ты месяц не мылась, не шевелилась и под себя гадила, — огрызнулся крыс, но уже без прежнего желания как можно сильнее уязвить девушку. Боялся, видно, что опять свяжет и в мешок запихнет.

— Целый месяц?!

Альк не стал отвечать. Потянулся и застонал от блаженства пополам с болью. Рыске на руку вскочила блоха, шмыгнув в складку одежды прежде, чем девушка успела ее придавить.

— А-а-а, гадость какая! Да тебя срочно надо мыть, со щелоком и дегтем!

— Лучше дай мне наконец поесть.

— Наконец?! Ты же сам отказывался!

— Ты просто неправильно предлагала.