списков прихожан истинно верующих православных, оставив для начала за бортом иные конфессии, безжалостно бракуя всех, чья религиозность внушала малейшие сомнения, и нимало не смущаясь неполнотой подборки. Оказалось, что среди верующих наблюдается тот же процент аномальных самоубийств, что и в среднем по стране, – при очень низком проценте самоубийств фоновых. Для живущих по христианским канонам последнее более чем понятно, но первое?!
Сомнамбулы какие-то, не ведают, что творят… И опять никакого просвета. Здравый смысл подсказывает, что при решении этой задачи нужно исходить из здравого смысла, а это порочный круг… На первый взгляд похоже, что фактор Т – «Танатос», как мы решили его называть, – косит всех подряд, без разбору. Может, вправду эпидемия?
Я придвинул к себе листок бумаги и выписал по пунктам:
1. Классификация заболевания: не определена.
2. Этиология: неизвестна.
3. Инфекционность: достоверно не выявлена.
4. Патогенез: не изучен.
5. Прогноз: стопроцентно(?) летальный.
6. Диагностика (предлетальная): затруднена.
7. Лечение:???
Поставив третий вопросительный знак, я густо перечеркнул написанное. Нда-а… Копать в этом направлении можно и нужно, но дурак я буду, если стану копать только в этом направлении. Пока не отыщется возбудитель, говорить тут не о чем.
Вообще бред какой-то. Такое ощущение, будто тебе показывают фантастическое кино про инопланетные происки, а ты веришь в происходящее лишь настолько, насколько занимателен сюжет. Нет реальности, не видно из Конторы смертей… Притом почему в предельном случае, по прикидкам аналитиков Лебедянского, вымрут две трети человечества? Одна-то треть чем от них отличается?
Делать работу за подчиненных для руководителя сродни позору, однако я был настолько возбужден, что попытался заняться этим немедленно, и, разумеется, угряз в проблеме, как тепловоз без рельсов. По ось. Очнувшись примерно через час, я обнаружил, что сижу, тупо уставившись в экран, рассеянно дымлю которойпо-счету сигаретой, пытаюсь понять, что означает странный выгиб на очередном графике, и не понимаю абсолютно ничегошеньки… Хватит! Нечего партизанить потихому, когда есть люди, готовые сделать ту же работу быстрее и лучше тебя. Моя и без того усеченная гордыня подверглась усекновению еще раз, а сказать проще – равнодушная действительность еще раз врезала мне по сусалу. Несильно так. Только чтобы я помнил, кто я есть, и не зарывался.
Ну и помню…
Я позвонил Гузю – его на месте не оказалось – и, заложив руки за голову, откинувшись в кресле, принялся размышлять вокруг да около. Гузь, наверное, на меня обижен и полагает бездельником, хотя и не подает виду; в самом деле, последние дни он тащит на горбу всю Контору, а я даже не всегда удосуживаюсь снять с его работы сливки. Ничего, пусть покряхтит, приемистость у него хорошая… Знал бы он, в какую дрянь влип его начальник, простил бы и посочувствовал…
– Я не Гузь, но я боюзь, – сказал я вслух, старательно нажимая на 'з'.
Где-то в наших построениях был прокол. Я и не думал поддразнивать Воронина и Штейна, когда говорил им, что решение задачи, возможно, очень простое. Что-то подсказывало мне, что, по всей вероятности, это так и есть. А вот на тебе: информмассивов пруд пруди, а «Надежда» буксует.
Я попросил кофе и некоторое время читал, отрабатывая свой ежедневный урок и слушая одним ухом, как моя бесценная Фаечка окорачивает по телефону какого-то настырного, которому вынь сейчас Малахова да положь. Несмотря на то, что я затребовал одни выжимки, материалов набралось масса – я и не предполагал, что человечество успело наработать такую прорву социопсихологической мешанины вокруг самоубийств. Одних трудов классиков психоанализа оказалось столько, что впору было высунуться в форточку и тихо завыть на какое-нибудь ночное светило. Однако же – что делать! – в утилитарном нашем мире титаны на то и существуют, чтобы можно было с удобством стоять на их плечах, как говорил, а может быть, и не говорил, сэр Исаак Ньютон.
За последние дни я основательно поднаторел в теории вопроса. Я читал секретные социологические материалы, предназначенные для высших эшелонов власти века нынешнего и века минувшего. Я читал выжимки из обзоров МВД – настоящих болот, куда стекались ручейки полицейских сводок. Я читал пространные компиляции о роли и значении суицида в истории человечества. Я читал все. Ритуальные самоубийства у первобытных племен, наведенный психогенный суицид, самоубийства во время транса, нередкие случаи массовой истерии в средневековой Европе… Насколько известно истории, в 1000 году н. э. по католическому миру прокатилась волна самоубийств в ожидании Страшного Суда, близкого конца света или чего-то столь же малоприятного. 2000 году подобного безобразия не наблюдалось почти вовсе – однако если вы скажете мне, что человек заметно поумнел за тысячу лет, я плюну вам глаза, и нечего на меня обижаться.
Что это нам дает? Опять ничего.
Среди самоубийств, традиционно причисляемым к фоновым, всегда имелся незначительный процент случаев, в принципе не объяснимых ничем рациональным. Например, среди декадентствующей петербуржской молодежи в начале прошлого века вошло в моду прыгать с моста в водоската Иматра – 18 метров перепада уровней воды, мощный поток, валуны и шансов остаться в живых ни малейших. Частенько сигали парочками, взявшись за руки, и вряд ли кто-нибудь из них мог доступно объяснить – чего рад! В большинстве, вероятно, под кокаином. В кони концов властям пришлось поставить на том мост специального городового, чтобы гонял придурков…
Декадент?.. В рыло! Сицилист? Телегент?.. Один хрен, по соплям. Воды не видел? Прррроходи, не задерживайся!..
Судя по всему, мера подействовала.
Те крохи статистики, которые удалось собрать группе Лебедянского, достаточно убедительно показывали – «спугнутые» один раз, потенциальные жертвы суицид из перечисленных категорий, как правило, не пытались повторить попытку и в большинстве своем спокойно жили до старости – если тому не мешали внешние обстоятельства вроде войн и эпидемий,
Но это уже из другой оперы.
Обнаружился, правда, некий Клаус Юрген Фуль юноша бледный, со взором горящим, родом из Данцига, упорный в намерениях и столь же невезучий – то у него веревки рвались, то проглоченный мышьяк с неудержимой силой извергался желудком на свободу, то вовремя подоспевали родственники или друзья… С 1898 по 1903 год Фуль совершил семнадцать неудачных попыток ухода из жизни и лишь на восемнадцатый раз добился-таки своего. Причины столь пламенного рвения остались невыясненными, приглашенный родней местный врач-психотерапевт констатировал психическую нормальность пациента и порекомендовал пешие прогулки, а в поле зрения д-ра Фрейда несчастный юноша так и не возник, Почему-то нисколько не жаль. Нашлись и последователи. Случаев такого рода только по Европе двадцатого века было выявлено несколько десятков. Первые ласточки?
Я читал о самоубийствах животных. Хрестоматийные лемминги и белки, сомнительные леопарды в снегах Килиманджаро, квазисуицидальные акты китообразных, вздорные байки о кладбищах слонов… Широко известен суицид коллективных насекомых: пчел, термитов, муравьев… Стоп, стоп! Это не проходит. По сути, самоубийства насекомых не суицид, а жертвенность, помогающая виду выжить… Вряд ли это мне что-то даст. Да и рассуждать об интеллекте или психике одного отдельно взятого муравья по меньшей мере смешно.
Ладно, подумал я, впервые за неделю чувствуя в мыслях этакую приятную легкость – ох не к добру… Надо смотреть ширше… то есть шире… и вот сейчас я, как положено мудрому руководителю, а функционеру в особенности, воспарю над проблемой и обозрю ее всю… Прежде всего, что нам известно? По сути, пока ничего. Или очень мало. Ни одной гипотезы, даже самой вздорной, мы пока что не можем отбросить окончательно, включая и гипотезу о вмешательстве зловредных инопланетян на летающих блюдцах,
