подсчитывать опечатки и ошибки, допущенные кем-то другим.

За девять лет мы пропустили лишь восемь традиционных четвергов — либо из-за болезни, либо из-за протезирования зубов.

Нашу ленивую послеобеденную беседу внезапно оборвал вой полицейских сирен, донесшийся откуда-то с другого конца города.

Белая коробка размером двенадцать на пять дюймов была разукрашена звездами и полосами, как американский флаг. Судя по штемпелю и надписи, ферма Болана (специализация — выращивание орехов-пекан, Хейзелхерст, штат Миссисипи) прислала посылку миссис Максин Рут по просьбе ее сестры, проживавшей в Конкорде, Калифорния. Прекрасный подарок ко Дню независимости — истинно американские орехи. Посылка пришла по почте, почтальон доставил ее около полудня, положил в почтовый ящик Максин Рут, откуда ее достал одинокий страж, сидевший под деревом в палисаднике, и принес на кухню, где она ее впервые и увидела.

Это случилось почти через месяц после того, как шериф Макнэт клещами вытянул из миссис Рут признание в том, как распределились голоса в тогдашнем жюри. Очень неохотно она все же рассказала, что выступила против смертной казни для Дэнни Пэджита и что двумя мужчинами, которые разделили ее точку зрения, были Пенни Фаргарсон и Мо Тиле. Поскольку оба теперь погибли, Макнэт с большой тревогой предупредил Максин, что она может оказаться следующей жертвой.

Несколько лет после окончания процесса ее терзали мысли о справедливости вердикта. Город был чрезвычайно враждебно настроен по отношению к тем, кто помешал вынести смертный приговор, и Максин мысленно возносила хвалу Господу, что никто из ее коллег по жюри не проговорился о том, кто именно проголосовал против. Но с течением времени острота воспоминаний притупилась, и Максин перестала опасаться последствий.

Теперь же все узнали, как она проголосовала, и этот чокнутый наверняка выслеживал ее. Она взяла отпуск на работе, поскольку находилась на грани срыва: не могла спать, устала прятаться в доме, устала от соседей, каждый вечер собиравшихся на ее лужайке, словно на пикник, устала пригибаться, проходя мимо окон. Она принимала столько разных таблеток, что они оказывали взаимоисключающее действие и ничуть не помогали.

Увидев подарок сестры, Максин заплакала: кто-то любит ее, обожаемая сестра Джейн думает о ней. О, как бы ей хотелось оказаться сейчас в Калифорнии, рядом с сестрой!

Максин начала разворачивать пакет, но вдруг задумалась, подошла к телефону и набрала номер Джейн. Они не разговаривали уже целую неделю.

Джейн была на службе и обрадовалась, услышав голос сестры. Они поболтали немного о том о сем, потом коснулись ужасной обстановки, царившей в Клэнтоне.

— Как мило, что ты прислала мне орехи, — сказала Максин.

— Какие орехи? — удивилась Джейн.

Пауза.

— Подарок с фермы Болана в Хейзелхерсте. Большая такая коробка, фунта три весом.

Снова пауза.

— Это не от меня, сестричка. От кого-то другого.

Повесив трубку, Максин внимательно осмотрела посылку. Наклейка на верхней плоскости гласила: «Подарок от Джейн Парем». Разумеется, никакой другой Джейн Парем Максин не знала.

Она очень осторожно подняла коробку, та, несомненно, весила больше, чем трехфунтовая банка орехов.

На счастье, в дом заглянул Тревис, помощник шерифа, в сопровождении Тедди Рея, веснушчатого парня в форме, которая была ему велика, и с револьвером, из которого он никогда в жизни не стрелял. Максин завела их в кухню, где на стойке безмятежно покоилась звездно-полосатая коробка. Подтянулся и добровольный страж-сосед. Вчетвером они долго стояли, неподвижно уставившись на посылку. Максин дословно пересказала разговор с Джейн.

После долгих колебаний Тревис взял коробку и слегка встряхнул ее.

— Тяжеловата для орехов, — заметил он и взглянул сначала на Тедди Рея, уже побледневшего, потом на соседа с ружьем, который, казалось, искал, куда бы спрятаться.

— Думаете, там бомба? — спросил сосед.

— О Господи! — пробормотала Максин, едва не падая в обморок.

— Не исключено, — ответил Тревис и вдруг с ужасом посмотрел на то, что держал в руках.

— Вынесите ее отсюда, — попросила Максин.

— Разве не следует позвонить шерифу? — с трудом выговорил Тедди Рей.

— Наверное, — согласился Тревис.

— А что, если там внутри таймер или что-нибудь в этом роде? — предположил сосед.

Трейвис с минуту колебался, потом абсолютно неубедительным тоном сказал:

— Я знаю, что нужно делать.

Они вышли через кухню на узкую веранду, тянувшуюся вдоль задней стены дома, и Тревис осторожно положил коробку на самый край, выступавший над землей фута на три. Когда он достал свой «Магнум-44», Максин испугалась:

— Что вы хотите делать?

— Сейчас посмотрим, действительно ли это бомба, — ответил Тревис. Тедди Рей и сосед, перемахнув через перила, рванули прочь с веранды и залегли в траве поодаль, футах в пятидесяти.

— Вы собираетесь стрелять в мою банку с орехами? — спросила Максин.

— А у вас есть другие предложения? — огрызнулся Тревис.

— Да нет...

Втянувшись, насколько было возможно, в кухню, Тревис выставил правую руку и массивную голову из- за раздвижной двери и прицелился. Максин стояла у него за спиной, согнувшись в три погибели и украдкой выглядывая из-за него на веранду.

Первая пуля не попала даже в пол, хотя у Максин от громкого хлопка перехватило дыхание.

— Отличный выстрел! — крикнул Тедди Рей, и они с соседом рассмеялись.

Тревис снова прицелился и выстрелил.

Взрывом веранду почти полностью оторвало от дома, в задней стене образовалась огромная дыра, осколки кирпичей разнесло в радиусе ярдов ста. Оконные стекла разлетелись вдребезги, поранив всех четверых участников действа. У Тедди Рея и соседа металлические осколки застряли в спине и ногах. Правую руку Тревиса разорвало в клочья. Максин осколок стекла оторвал мочку правого уха, а маленький гвоздь прошил правую скулу.

На несколько секунд все они потеряли сознание, сбитые с ног ударной волной от трех фунтов сдетонировавшей пластиковой взрывчатки, начиненной гвоздями, стеклом и металлическими шариками.

Под вой сирен, оглашавший весь город, я подошел к телефону и позвонил Уайли Мику. Он как раз сам собирался мне звонить.

— Пытались взорвать Максин Рут, — сообщил он.

Я сказал Раффинам, что произошел несчастный случай, и, оставив их на веранде, помчался к дому Рутов. Когда я подъезжал к району, где они жили, все основные дороги были уже перекрыты, машины заворачивали обратно. Я метнулся в больницу и нашел там знакомого молодого врача. Он сказал, что ранены четыре человека, но их жизни, похоже, ничто не угрожает.

В тот день судья Омар Нуз вел в Клэнтоне выездное заседание. Позднее он говорил, что слышал взрыв. Руфус Бакли и шериф Макнэт больше часа совещались в его кабинете, но что они обсуждали, так и осталось неизвестным. Пока мы томились ожиданием в зале, слонявшиеся там же Гарри Рекс и большинство других адвокатов пришли к единому выводу, что те решают, на каком бы основании выдать ордер на арест Дэнни Пэджита при столь скудных доказательствах вины.

Тем не менее нужно было действовать. Кого-то следовало арестовать. Шериф был обязан оградить население от опасности, даже если «что-нибудь» не будет строго соответствовать букве закона.

Пришла весть, что Тревиса и Тедди Рея отправили в Мемфис на операцию. Максин и ее соседа в эти минуты оперировали в местной больнице. Врачи продолжали утверждать, что их жизни ничто не угрожает.