люди в офисе. Моя личная секретарша знала мои обязанности лучше, чем я. Через год мне все надоело. Я вышла замуж за мешок с деньгами, Адам, я не должна работать. Мать Фелпса испытывала ужас от того, что я получаю зарплату.

– Чем же целыми днями заняты богатые дамы?

– О, они несут очень тяжкое бремя. Прежде всего им нужно убедиться, что муж отправился в офис. Затем составляется четкий план действий. Необходимо отдать распоряжения прислуге и проконтролировать их исполнение. Поход по магазинам разделен на два этапа: утренний и послеобеденный. Утром озабоченная хозяйка делает несколько звонков торговцам на Пятую авеню, чтобы заказать недостающие в доме продукты. Во второй половине дня в автомобиле с шофером она отправляется за покупками лично. Ленч отнимает почти все время до вечера: готовятся к нему обстоятельно, а за столом проводят не менее двух часов. За редкими исключениями, к трапезе приглашают небольшую компанию таких же беспокойных и мятущихся душ. Но нельзя забывать и о социальных обязанностях состоятельной дамы. Не менее трех раз в неделю она ходит на чаепитие в дома друзей, где собеседницы со смиренной прожорливостью клюют крошки бисквита и щебечут о брошенных родителями младенцах. К возвращению мужа его половина успевает почистить перышки и встречает своего ненаглядного счастливой улыбкой. Рука об руку оба следуют к бассейну, чтобы выпить первый за день мартини. В это время прислуга уже заканчивает готовить ужин.

– А как же секс?

– Для секса хозяин чувствует себя слишком усталым. К тому же у него наверняка есть любовница.

– Фелпс так и живет?

– Видимо, да. Причем он не может пожаловаться на нехватку утех плоти. Я рожала ему сына, я старилась, а он всегда находил в банке смазливую и сговорчивую блондинку, каждую неделю – новую. Зайди в его цитадель – глазам не поверишь: отборные самки с высокой грудью, холеными ногтями, длинноногие и в коротеньких юбочках. Сидят за столами, воркуют по телефону, ждут его призывного взгляда. За залом для заседаний совета директоров есть небольшая спальня. Говорю тебе, он – животное.

– Значит, ты отказалась от суровой юдоли богатой женщины и покинула мужа?

– Да. Видишь ли, для богатой женщины я была не совсем правильной. Я ненавидела свое счастье. Какое-то время подобная жизнь казалась мне интересной, но я в нее так и не вписалась. Другая группа крови, наверное. О моей семье сливки мемфисского общества и не слыхивали.

– Смеешься?

– Клянусь. Чтобы стать в этом городе богатой женщиной с будущим, нужно вести род от потомственных денежных тузов и чтобы прадед нажил состояние на хлопке. Я им не подходила.

– И все же ты показываешься в обществе.

– Нет. Иногда я выхожу к людям, но делаю это только ради Фелпса. Ему важно иметь супругу примерно одних с ним лет, с благородной сединой в волосах, мать его сына, которая великолепно смотрится в вечернем платье с бриллиантами и умеет поддержать ни к чему не обязывающую беседу с его приятелями. Раза три в год мы появляемся на балах. Я – часть декорации, Адам.

– А по мне, Фелпс с большей охотой сделал бы женой одну из блондинок.

– Ошибаешься. Его семья этого никогда не допустит, да и в бизнес вложено слишком много денег. Фелпс пыль готов сдувать с родственничков. Вот оставят его родители наш бренный мир, тогда он, может быть, развернется.

– Тебя они, наверное, не переносят?

– Еще бы. Но по иронии судьбы лишь благодаря им наш брак до сих пор не распался. Развод для них хуже землетрясения.

Улыбнувшись, Адам покачал головой:

– Абсурд. Чистой воды абсурд.

– Согласна, но пока этот абсурд работает. Я счастлива, Фелпс тоже. У него есть его прелестницы, я общаюсь с тем, кто мне по вкусу. Ни у него, ни у меня не возникает никаких вопросов.

– А как Уолт?

Ли осторожно поставила бокал на край стола, взгляд ее ушел в сторону.

– Что – Уолт?

– О нем ты даже не упомянула.

– Знаю. – Ли по-прежнему смотрела в пространство.

– Понятно. Еще один скелет в шкафу?

Она повернулась к племяннику, в глазах – невысказанная печаль: куда ты лезешь, мальчик?

– Насколько мне известно, другого брата, пусть двоюродного, у меня нет.

– Он тебе не понравился бы.

– Само собой, ведь он тоже в некотором роде Кэйхолл.

– Нет. Он до мозга костей Бут. Не знаю почему, но Фелпс страстно хотел сына. Я родила ему мальчика. Однако Фелпс все время пропадал в банке, на сына у него не оставалось времени. Пару раз брал Уолта с собой в загородный клуб, пытался научить играть в гольф. Из его попыток ничего не вышло: Уолт терпеть не мог спорта. Потом оба отправились в Канаду поохотиться на фазанов, а по возвращении домой неделю не Разговаривали друг с другом. Уолт не был неженкой, но и атлетом его никак не назовешь. Фелпс же всегда считал себя спортсменом, студентом обожал играть в регби, занимался боксом. Сын тоже пробовал – и впустую. Тогда отец решил надавить, и Уолт взбунтовался. Рукой настоящего деспота Фелпс отправил его в колледж. Уолт покинул дом пятнадцатилетним.

– Что за колледж?

– Проучившись год в Корнелле, мальчик ушел.

– Сам?

– Да. Сдав экзамены за первый курс, уехал в Европу. Там он сейчас и находится.

Глядя на тетку, Адам ждал продолжения. Появившийся из кухоньки официант поставил на стол блюдо зеленого салата.

– Почему он остался в Европе?

– Попал в Амстердам и влюбился.

– В очаровательную фламандку?

– В очаровательного голландца.

– Ясно.

Внезапно Ли заинтересовалась салатом. Положив на тарелку несколько сочных стеблей спаржи, она аккуратно порезала их ножом. То же самое сделал и Адам. Некоторое время оба молча жевали, изредка бросая взгляды на прибывавших посетителей. За соседний столик уселась привлекательная молодая пара, мужчина тут же потребовал у официанта два бокала вина.

Точными движениями Адам распределил по хрустящему рогалику тонкий слой масла, откусил.

– Как на это реагировал Фелпс? Ли приложила к губам салфетку.

– Мы отправились с ним в Амстердам на поиски сына. Уолт отсутствовал дома уже второй год. Написал мне несколько писем, пару раз позвонил и пропал. Естественно, мы встревожились. Прилетели, сняли номер в отеле, принялись искать.

– Что же Уолт там делал?

– Работал официантом в кафе. В ушах – по колечку, волосы острижены, одет как клоун: деревянные башмаки и высокие, до колена, шерстяные носки. На голландском говорит без акцента. Мы не захотели устраивать сцену, попросили его прийти к нам в отель. Он пришел, и это было что-то ужасное, просто невыносимое. Фелпс оказался полным идиотом, держался омерзительно. В общем, разговора не получилось, и теперь уже ничего не исправишь. Мы вернулись домой. Фелпс переписал завещание, лишив Уолта наследства.

– К вам он не приезжал?

– Ну что ты. Раз в год я встречаюсь с ним в Париже Только он и я, это единственное его условие. Неделю живем в гостинице, ходим по городу, сидим в ресторанчиках. Других праздников у меня нет. Мемфис Уолт ненавидит.