– Все сделаем! – сказал поспешно Даруев и повел плечами.

Ему стало зябко. То ли от этих взглядов, то ли от вползшей в распахнутую дверь сырости.

Темно-синяя в крупную клетку рубашка, комбинезон, на голове кепи. Так был одет Рябов. Даруев знал толк в переодевании. Переодевание – это преображение, так говорил много лет назад преподаватель в спецшколе КГБ, где учился Даруев. Такая одежда, как у Рябова, создает определенный образ. В голове человека, невольного свидетеля, отпечатывается что-то, чего он сам не осознает. А потом, если приходится давать показания, этот образ всплывает откуда-то из глубины сознания. Кепи, комбинезон, рубашка с закатанными рукавами. «Это был монтер, – говорит человек. – Или водопроводчик». И сыщик потом, сколько ни бейся, не нащупает нужную нить, уже не свернет нечаянного свидетеля с определенного самим человеком пути. Монтер – и все тут. Поди разыщи этого монтера.

Винтовку положили на заднее сиденье «Волги». Из прочего оружия у них был еще только пистолет – в кармане брюк Даруева.

Рябов ничего не знал. С неизменно невозмутимым видом переоделся в приготовленную для него одежду «монтера», кепи надевать не стал, свернул и хотел спрятать в карман, но Даруев коротко бросил:

– Надень!

И Рябов так же невозмутимо и безмолвно подчинился. Вечер опускался на базу, и из-под деревьев выползала прохлада. Даруев хлопнул Рябова по плечу:

– Садись в машину!

Он хотел, чтобы у них сейчас все было по-простому, по-свойски.

Подъехали к воротам. Парень в футболке и шортах распахнул ворота и махнул рукой пассажирам «Волги».

На дороге было уже темно. Даруев обернулся назад, где на сиденье лежала прикрытая старым плащом винтовка, потом взглянул на молчаливого Рябова.

– Сегодня для тебя будет работа, – сказал Даруев. – Подъезжаем в условленное место и ждем. Когда появится человек – тот самый, – я тебе об этом говорю. Ты уложишь его – с первого выстрела – и уезжаем.

Рябов по-прежнему молчал.

– Ты слышал?

– Да.

Даруев вздохнул:

– Чего же молчишь?

– А что говорить, товарищ полковник? Задание ясно.

Он убьет незнакомого ему человека, не задумываясь. Перед ним поставили задачу – он ее выполнит.

Дорога выскочила из леса и уперлась в шоссе. Здесь было оживленно. Промчалась, вспарывая темноту мигалкой, милицейская машина. Даруев проводил ее взглядом, сказал негромко:

– И еще хочу предупредить. Если нас вдруг остановят – сиди спокойно, не рыпайся. Я сам все улажу. Главное, чтобы они оружие не увидели.

Сказал – и сглазил. Еще не успели доехать до поста ГАИ на въезде в город, как вдруг откуда-то сбоку, из посадки, выскочил человек в милицейской форме и взмахнул жезлом, приказывая остановиться.

– А-а, черт! – выдохнул Даруев.

Милиционер перед операцией – это как черная кошка. Плохая примета.

«Волга» скатилась на обочину.

– Сиди спокойно! – коротко распорядился Даруев, а милиционер уже подошел и встал у левой передней дверцы, со стороны водителя. Ствол автомата заглядывал в окно.

Даруев потянулся рукой к карману, и милиционер стремительно отступил на шаг, крикнул:

– Руки на руль!

– У меня документы…

– Руки на руль! Выходи!

Крик был таким истошным, что Даруев поверил – застрелит в два счета. Загородное шоссе, ночь наступает, у ментов нервы на пределе.

– Выхожу, – сказал миролюбиво, а с другой стороны к машине уже подскочил второй милиционер, приказал выходить Рябову.

– Что происходит, ребята? Я – из ФСБ, – сказал Даруев. – Служба безопасности.

– Вперед! – коротко скомандовал милиционер, будто не слыша.

Даруев рассмотрел наконец притаившийся в кустах милицейский автомобиль.

– Стоять!

Даруев остановился.

– Вы не имеете права, – сказал он и скосил глаза в сторону своей «Волги», но ничего там не рассмотрел. – У меня талон. Не имеете права досматривать машину.

– Покажите!

Милиционер подсветил себе фонариком, рассматривая талон. Изучив, сдвинул автомат за спиной. Даруев понял, что все позади.

– Сразу надо было говорить! – сказал хмуро милиционер.

– Я пытался…

– Слабо пытались. У нас место видите какое – шоссе. Здесь не до церемоний. Чуть замешкаешься – выстрелят в лоб и укатят, а у меня ребенок и жена молодая.

– Да-а, работенка! – посочувствовал милиционеру и его молодой жене Даруев. – А что, ловите кого- то?

– Нет. Пост здесь у нас.

– А-а, понятно.

Даруев взглянул на часы. Время неслось стремительно.

– Я поехал.

– Всего хорошего.

Даруев вернулся к машине, сел за руль. Рябов даже не повернул головы, в темноте угадывался его силуэт.

– Все нормально? – шепотом спросил Даруев.

– Да.

И больше они ни слова друг другу не сказали. Даруев машину не гнал, не превышал скорость. Один раз оглянулся, посмотрел на винтовку.

– У нас в багажнике труп, – вдруг сказал Рябов.

Полковник даже не сразу понял, а когда до него дошел смысл услышанного, рванул руль вправо, и «Волга» рыскнула на обочину.

– Что? – коротко спросил Даруев, когда машина остановилась.

Он смотрел вперед так внимательно, будто сейчас вел машину в плотном потоке.

– У нас в багажнике труп, – спокойно повторил Рябов.

Даруев уже все понял.

– Милиционер? – спросил он бесцветным голосом.

– Да.

– Идиот! – завопил Даруев. – Сволочь! Ты в могилу меня сведешь! Что ты наделал!

Распахнул дверцу, вывалился из машины, обогнул ее, но когда оказался перед багажником – понял, что не откроет его, не имеет сил, и никто не сможет его заставить сделать это.

– Иди сюда!

Его трясло, и он не мог с собой совладать. Подошел Рябов, встал рядом.

– Открывай! – крикнул Даруев.

Щелкнул замок багажника. Милиционер лежал в нелепой и неудобной позе. Лампочка в багажнике была слабой, но при ее тусклом свете Даруев увидел, как перекошено лицо милиционера. Отвернулся, не в