– Так, – Удалов протянул Хельге руку, – будем знакомы…
Он не успел больше ничего сказать, потому что Хельга сильно сжала его правую руку в своей – Удалов даже сморщился от внезапно нахлынувшей боли – и сказала негромко:
– В кармане – что?
Удалов уже хотел было избавиться от захвата и вдруг по глазам Хельги понял, что она не даст ему этого сделать – уже сгруппировалась и готова нанести разящий удар. Эта стойка была Удалову очень хорошо знакома – сам обучал своих бойцов подобным приемам.
– Теперь я вижу, что ты Хельга, – улыбнулся он, давая понять, что не надо считать его врагом. – А в кармане у меня пистолет, все верно ты поняла.
Хельга резко, одним движением, вывернула ему руку, так что Удалов оказался развернутым лицом к стене, и в следующий миг отпустила своего пленника. Удалов хлопнул ладонью по карману плаща. Пистолета там уже не было.
– Молодец! – буркнул Удалов. – Но жестковато действуешь, я ведь не террорист, в конце концов.
Ему было неловко перед Смирницким, и он даже не пытался этого скрыть.
В коридор вышли Шаповал и Воронцов.
– Вот это гость! – изумленно пробасил Шаповал. – Федор Иванович!
Удалов быстро и внимательно посмотрел ему в глаза.
– Как ты тут… Толик? – спросил с запинкой.
– Я оклемался, Федор Иванович! Хоть сейчас в дело. Возвращаюсь в «Антитеррор».
– «Антитеррора» больше нет, – хмуро сказал Удалов.
– Как – нет? – Шаповал растерянно улыбнулся – не поверил.
Удалов нервно покусывал губы.
– С ним можно что-то сделать? – неожиданно спросил он у Смирницкого.
– С кем?
– Вот с ним, – кивнул он сторону Шаповала.
– Не надо, – негромко произнесла Хельга.
Она уже была посвящена в детали происходящего.
– Почему? – резко обернулся к ней Удалов.
– Последствия непредсказуемы.
– Ну и пусть! – сказал Удалов, внезапно раздражаясь. – Мы в очень тяжелом положении, ребята, поэтому я не возьму на себя смелость решать за него, кем ему быть – Шаповалом или…
– Я что-то ничего не пойму, – признался Шаповал.
– Поймешь, когда придет время, – сухо бросил Удалов и опять повернулся к Смирницкому: – Так сможешь или нет?
– Думаю, что смогу.
– Давай! – махнул рукой Удалов.
– Не надо! – повторила Хельга.
– Выполняй! – заорал Удалов на беднягу Смирницкого.
Тот вздрогнул и попятился, потянув за собой Шаповала.
– Иди… Толик, – сказал Удалов. – Выполняй все, что этот человек тебе скажет.
Потом он повернулся к Хельге. Кроме них, здесь теперь был только Воронцов.
– Ты служила в «Антитерроре», ведь так?
– Да.
– Он тоже, – показал он на Воронцова.
– Это неправда, – неуверенно сказала Хельга.
– Правда. Его спрятали таким образом. После возвращения из Африки. Деньги, которые вы разыскивали, присвоили люди где-то там, на самом верху. На эти миллионы проводят предвыборную кампанию Аникина. Ты знаешь Аникина?
– Нет.
– Ничего удивительного. У тебя последний год выпал из памяти.
– Да, мне это объяснили.
– Кто?
– Саша, – Хельга показала на Воронцова. – И Игорь Николаевич, – она оглянулась на дверь комнаты, за которой скрылся Смирницкий.
– Значит, в общих чертах ты все знаешь. Так вот, было две группы «Антитеррора» – твоя и более поздняя, в которой я был командиром и в которой служил и он, – Удалов кивнул в сторону Воронцова. – Теперь «Антитеррора» нет, уничтожен. Ты знала Барсегина?
– Да. Он курировал наш «Антитеррор» от имени правительства.
– И он же допрашивал тебя по возвращении из Африки, – продолжил Удалов.
– Да.
– Этот самый Барсегин руководил операцией по уничтожению моей группы. Остались в живых я, Воронцов и тот человек, которым сейчас занимается Игорь Николаевич.
– Это страшный человек, – сказала Хельга.
– Я догадываюсь. Но тут вот какая штука. Нас пытаются уничтожить – всех. За мной гонятся от самой Москвы, и мне только чудом удалось сюда добраться. Они как псы идут по следу, у них фантастический нюх. Я не раз пытался от них оторваться, но меня всякий раз настигали. Пройдет совсем немного времени – и они будут здесь. Поэтому я хочу дать этому парню выбор, я не хочу за него решать, что ему делать. Перед каждым из нас стоит вопрос жизни и смерти, так пусть он думает своей головой и сам принимает решения. Он сам, а не мифический Шаповал. Он неплохо подготовлен, как я понимаю. Не так ли?
– У нас он был одним из самых способных, – подтвердила Хельга.
– Так что за себя он сумеет постоять…
Удалов внезапно оборвал фразу и прислушался. За дверью было тихо.
– Нервы стали совсем ни к черту, – признался он. – Я чувствую себя зайцем, которого вконец уже загнали. – Протянул руку: – Отдай мне пистолет.
Хельга промедлила лишь мгновение, после чего возвратила оружие Удалову.
– Нам нельзя здесь оставаться, – сказал Удалов. – Они знают, что ты живешь здесь, и поэтому для них нет вопроса – куда я делся. Они уже где-то рядом, я это чувствую.
– У вас есть план?
– Конечно. Мы должны вырваться отсюда – это сейчас главное. Уедем из города, тогда для них задача существенно осложнится. Уходить будем вместе.
Хельга посмотрела на Удалова с сомнением.
– Вместе! – повторил он твердо. – Поодиночке нас перебьют в два счета.
Из комнаты выглянул Смирницкий.
– Федор, уже скоро! – объявил он.
– Иду, – буркнул Удалов и снова обернулся к Хельге: – Так как? Не возражаешь?
– Не возражаю.
– А ты? – Вопрос к Воронцову.
Тот пожал плечами, давая понять, что подчинится любому решению.
– Вот и хорошо, – удовлетворенно кивнул Удалов. – Ну, идемте, посмотрим на нашего красавца.
Они вместе, все трое, вошли в комнату. Стас уже пришел в себя. В его глазах, которые до того были несколько затуманены, промелькнуло ошеломление, но состояние крайней растерянности продолжалось совсем недолго, секунду или две, а затем он рывком притянул к себе Смирницкого и пальцами правой руки сдавил его худой кадык. Смирницкий замычал, но даже не попытался высвободиться.
– Стоять на месте! – сказал Стас. – Иначе я разорву ему глотку!
– Я же предупреждала! – пробормотала раздосадованная Хельга.
Стоявший за ее спиной Удалов приподнял левую руку:
– Послушай, мы не собираемся делать тебе ничего плохого. Наоборот, я хочу, чтобы ты отсюда ушел – никто не станет чинить тебе препятствий. Но сначала выслушай мое предупреждение, от этого зависит твоя жизнь…
