токсинов, ни даже их следов. Ничего.

Макс оглянулся на здание Капитолия. Ложная тревога в Вашингтоне — дело не редкое. Но, покидая восточный вход, он чувствовал: на сей раз что-то не так. За полицейским заграждением рядами стояли машины телеканалов, перекрывая проезд, репортеры без умолку трещали ни о чем, — в общем, никому ничего не было известно. Все собрались в кучу у входа и переговаривались, наблюдая, как команды биоконтроля входили в здание, а остальные выбегали из него: сенаторы, помощники, Серена Сергетти…

В голове тут же сработал сигнал тревоги, который никогда не давал осечки: ей-то что здесь надо?

А потом до Сиверса дошло: Конрад Йитс.

Сигнализация в здании Капитолия вот-вот сработает, а экскурсия задерживалась. Конрад нетерпеливо переминался с ноги на ногу у дверей старого Верховного суда в северном крыле, рядом с табличкой, на которой значилось: «Под этой плитой находится краеугольный камень этого здания».

Экскурсовод приятным голосом пояснил группе бойскаутов из Вайоминга, что эта информация, как, впрочем, и многое другое в американской столице, строго говоря, неверна.

— То, что написано на табличке, относится к плите на полу, которая обозначает место, где, как полагал прежний архитектор Капитолия, находится краеугольный камень.

На вмурованной в пол плите размером четыре на два фута было высечено:

— Значит, у нас тут таблички в память о камнях, которые были заложены в память о других камнях, — тихо прокомментировал стоявший рядом с Конрадом вожатый скаутов, когда группа наконец-то двинулась в подземелье. — Или я что-то проморгал?

— Только деньги, ушедшие на эту чушь, — ответил Конрад и посмотрел на часы. Полиция Капитолия уже рассылала оповещение о биологической опасности сенатским шишкам; в любую секунду могла прозвучать сирена.

Экскурсия закончилась в подземной части ротонды, где когда-то хотели похоронить Джорджа Вашингтона. Обширное пространство заполняли четыре десятка массивных дорических колонн из виргинского известняка, на которых держались сама ротонда и купол над ней, так же как Америка держалась на заветах Вашингтона. На черном мраморном полу в центре пылью рассыпались белые звезды.

— Это подземелье — сердце американской столицы. Здесь и заканчивается наша экскурсия, — сказал гид. — По проекту Ланфана все четыре сектора города начинаются в Капитолии. Звездная россыпь на полу и есть этот центр.

Россыпь звезд была там, где предполагалось смотровое окно в склеп Джорджа Вашингтона под полом. Все было рассчитано так, чтобы Вашингтон видел из могилы свое изображение в лучах небесной славы на потолке купола. Только генерала в склепе не было: Марта, его вдова, настояла на том, чтобы мужа похоронили в родовом поместье Маунт-Вернон.

Туристы по очереди фотографировались на звездной россыпи, а Конрад потихоньку отошел к мраморной лестнице, спустился на технический этаж Капитолия и двинулся по коридору мимо стеклянных стен, за которыми, как в аквариуме, сновали сотрудники.

Под лестницей он свернул направо и прошел мимо таблички с надписью «Посторонним вход воспрещен». В этот момент и прозвучал сигнал тревоги. Теперь время работало против него. На поиски краеугольного камня оставались считанные минуты, прежде чем команды биоконтроля доберутся до технического этажа.

Конрад оглянулся на человеческий муравейник за спиной. Сотрудники, в основном неряшливо одетые мужчины средних лет с микрокомпьютерами в руках, недоуменно покачивали головами, собирали вещи и толпились у выходов. Поднявшись на несколько выщербленных ступенек, что знавали лучшие времена, Конрад прошел мимо двери в ядерное бомбоубежище и оказался в длинном тоннеле, выложенном желтым кирпичом.

Йитс вытащил из кармана усовершенствованный смартфон и определил свое местоположение — в хитросплетении подземных коридоров на экране замигала белая точка курсора «джи-пи-эс». В конце тоннеля, за черной чугунной решеткой, находилась усыпальница для Джорджа Вашингтона и его супруги Марты. Однако, кроме катафалка, на котором когда-то в ротонде наверху для всеобщего прощания было выставлено тело Авраама Линкольна — первого президента, ушедшего из жизни на посту, — в помещении никого и ничего не было.

Конрад свернул направо — на входной двери под слоем ржавчины угадывались буквы:

Не было ни замка, ни ручки, но под ударом плеча дверь подалась вперед. Внезапно сзади раздался скрежет металла о камень, и распахнулась металлическая дверь с маркировкой СБ-21 в стене напротив. Оттуда вышел техник в рабочем комбинезоне и встревоженно сказал:

— Сигнал тревоги, сэр.

— Ага, и всем раздают вот эту штуку. — Конрад протянул ему хирургическую маску. — Примерь-ка, — сказал он и набросил маску на лицо техника, заталкивая его обратно.

Заснувший техник осел на пол рядом с каким-то аппаратом. Йитс закрыл за собой дверь, поднял пропитанную хлороформом маску и протащил техника мимо хитросплетения труб и оборудования в подсобное помещение, где стояла одинокая ванна, пережиток старых добрых дней, когда сенаторам и их гостям предлагались горячие ванны в комплекте с услугами парикмахеров и массажистов. Уложив техника в емкость, Конрад закрыл дверь подсобки и двинулся к старому котлу центрального отопления. Если верить курсору «джи-пи-эс» на экране телефона, Йитс находился рядом с северо-восточным углом центральной части Капитолия. Пора воспользоваться карманным сонаром. Конрад вставил устройство, похожее на карту памяти, в обычное гнездо наладонного компьютера. Тепловое изображение красно-желтого пятна на фоне темно-зеленого сияния заполнило маленький экран.

ДАРПА разработала карманные сонары для сил спецназа. С их помощью легко обнаруживаются небольшие подземные пустоты — пещеры, где прячут оружие массового поражения, тоннели для контрабанды оружия и прохода террористов-подрывников через границу. Конрад пользовался сонаром для исследования мегалитических структур; он находил коммуникации и составлял карты потайных камер и проходов, а сейчас при помощи сонара он собирался найти пустоту в фундаменте — место закладки краеугольного камня.

Ему уже доводилось делать нечто подобное в весьма сходных обстоятельствах: он помогал историкам на Гавайях в поисках утраченной капсулы с посланием для потомков, которую король Камехамеха V заложил в краеугольный камень национального архитектурного памятника — дворца Иолани. В краеугольном камне хранились изображения королевских семей вплоть до Камеамеа Великого и конституция Гавайского королевства, а вот обнаружить точное местоположение капсулы не удавалось. С помощью сонара Конрад за